Сильные стороны: идея совместить ветхозаветный Ковчег с мифической Атлантидой удалась автору на все сто процентов, а идея разместить его в космосе и сделать обителью богов на все двести. У неискушенного в жанре фантастики читателя интерес к роману будет возрастать от страницы к странице. Тема, как объект, освещается в романе с разных ракурсов, что позволяет любому желающему сравнить свои собственные наблюдения с наблюдениями главных героев. К тому же, можно потягаться с автором в размышлениях на тему мироздания: велика ли вероятность того, что боги, это вовсе не бесплотная первоначальная энергия, давшая толчок к созданию вселенной, а раса разумных существ, стоящих в своем развитии намного выше людей, и потому являющаяся непостижимой в своем существовании для человеческого разума? И так ли уж любят создатели свои создания, как принято считать? Чтобы читатель не заплутал в высоких материях, в произведении существуют любовная и детективная линии, заставляющие почувствовать под ногами земную твердь и шагать по ней до самого конца, который, конечно же, будет счастливым.

Слабые стороны:  основной недостаток произведения - язык. Два центральных персонажа, Ник и Анна, являются взрослыми людьми, совершают взрослые поступки и попадают в серьезные ситуации, часто - с риском для жизни, но при этом они описывают все происходящее словно дети младшего школьного возраста. Кроме того, постоянно мысленно ведут диалоги сами с собой, большая часть которых не придает ни им, ни произведению в целом, ни серьезности, ни глубины, ни веса. Богини в образе простых смертных грешат второсортными оборотами речи. Люди постоянно выражаются так, словно сами не верят в то, что они настоящие, а просто дают возможность автору не усложнять себе задачу и направлять свой писательский пыл в самое удобное для него русло.

Повествование отягощено многочисленными подробностями, словно усеянный галькой пляж – как ни пытайся разместиться на нем с комфортом для принятия солнечных ванн, всякий раз какой-нибудь камешек будет впиваться в бок, мешая наслаждаться ультрафиолетом. Особенно сильно бросаются в глаза подробности, касающиеся внешнего вида практически любого действующего лица, включая его одежду, макияж, цвет волос и т.д.: «Лишь сейчас, вернувшись из мира грёз, я окинула девушку взглядом. Брюнетка примерно моих лет. Симпатичная, открытая и жизнерадостная. С такими людьми приятно находиться в компании. На ней клетчатые голубые джинсы и блузка с коротким рукавом в серо-белую полоску. Из косметики помада и тени.»; «Высокие стройные девушки лет двадцати пяти в синих юбках и голубых блузах смотрятся настоящими красавицами. Будто сошли с постера». К тому же, автор считает уместным говорить о деталях туалета даже в самые напряженные и трагические моменты повествования.: «Несчастная осталась в белом кружевном лифчике и бежевых трусиках стрингах.»; «— Что делают эти выродки? — допытывается маленькая женщина в лимонном костюме, зажатая между высокими мужчинами. Стоящий рядом в чёрно-белой рубашке Валентин негодующим шёпотом рассказывает подробности разворачивающихся событий.»

В романе неоправданно большое количество персонажей, их имен, фамилий и прозвищ. В объемных произведениях второстепенным лицам не всегда нужно давать имена – читатель будет в них путаться. Лучше использовать названия профессий или общественно-социальные статусы: инструктор, уборщик, повар, сосед, напарник, сопровождающий и т.д. Дюжина богов выглядит несметным полчищем только от того, что имя каждого из них автор старается продублировать в соответствии с шумерской, египетской, греческой, древне-славянской и другими мифологиями.

По поведению и образу мыслей Ника Уралова, по деталям, которые он замечает, особенно в женщинах, складывается впечатление, что он все время находится в состоянии полового возбуждения, таком сильном, что вывести его из этого состояния оказалось под силу только вооруженному нападению марсиан.

Финальная битва за ковчег выглядит кровавой бойней, где больше всего от захватчиков достается женщинам. И захватчикам - от женщин, поскольку именно эти моменты описаны наиболее подробно.

На протяжении всего повествования неотвязчивой мыслью крутится вопрос – на каком языке они там все говорят? Люди, боги… Время от времени в тексте всплывают русский и древнерусский, но ведь боги шумерские, а люди съехались на Ковчег со всех концов света (судя по именам и фамилиям). Они время от времени переходят на английский и эсперанто?

Авторский замысел и его осуществление как будто играют друг с другом в салки – то догоняют один другого, то разбегаются. Одна интрига поглощает другую, затем мутирует в третью, затем в ней зарождается четвертая, откуда-то сбоку вырисовывается пятая и так далее, до бесконечности и ряби в глазах. Создается впечатление, что основная сюжетная линия складывалась по мере написания, и автору трудно было все продумать и предусмотреть заранее, потому что он и сам весьма смутно представлял, что ожидает его героев за следующим поворотом, но, на всякий случай, снабдил их приличным багажом причин, если вдруг появится в сюжете место для подходящих следствий. Довольно распространенная ошибка, особенно, когда вдохновение осеняет писателя настолько, что сам процесс создания произведения становится важнее результата. В этом нет ничего катастрофического – всего лишь нужно отнестись к написанному, как к черновику, повыше закатать рукава и исправить недостатки.

Эпилог похож на приятный штиль после разрушительной бури, но он весь выдержан в пространно-философских рассуждениях все на те же темы, которые уже не раз обмозговывались и Ником, и Анной. Подобные рассуждения всегда дают больше вопросов, чем ответов, поэтому здесь важно чувство меры – не стоит тащить читателя за руку к вороху правильных умозаключений, пусть он сам к ним придет.

Смысловые, стилистические и языковые недостатки текста:

 «Творец смерти позволил себе расслабиться. Уже скоро. Да и убивать не впервой. Устранять неугодных — моя работа. И вот снова востребован. Говорят, ремесло проституток самое древнее. Но люди ошибаются. Каждый знает библейскую притчу, как Авель погиб от руки Каина. И где там путаны?» - профессия творца смерти похожа на профессию киллера или чистильщика, а Каин убил Авеля из зависти.

«Откинувшись на спинку кресла, я отрешённо пялюсь на входящих девушек. Почему отрешённо? Ну, во-первых, меня оторвали от работы, и я ещё не влился в новую реальность. А, во-вторых, здесь есть на что посмотреть, чем и занимаюсь. Будто сидишь в зрительном зале и созерцаешь дефилирующих по подиуму моделей. Класс!»; «Но сегодня мне выпала неприятная обязанность — провести беседу с девушками. Почему неприятная?» - Схожие по конструкции предложения находятся в тексте рядом, поэтому последнее выглядят повтором.

«у нас есть собственные неотложные дела, не терпящие отлагательства.» - тавтология.

 «Вот так и закончился первый день на шаттле.» - Шаттлы вывели из эксплуатации в 2011 г. С трудом верится, что в будущем они снова будут задействованы. Было бы лучше ввести в повествование какое-нибудь другое название для космических летательных аппаратов, пусть даже оно будет выдуманным.

«Утро второго дня полёта застало меня в крохотном отсеке, где с трудом разместилось бы два человека. Зато индивидуальном. Стены обтянуты жёлтой тканью. Вот зачем в анкете спрашивали о любимом цвете.»; «Каюта отличается от моей лишь цветовым оформлением — спинка дивана и пол красно-розовые. А у меня нежно зелёные.» - Цвет интерьера в каюте Анны изменился с желтого на зеленый.

«коричневые глаза» - правильно «карие глаза».

«Но я боялась думать о любви — в моём представлении чем-то прекрасном и возвышенном. А из-за жизненных неудач, казавшимся сказочным артефактом.» - неуклюжее построение предложений, неудачное сравнение любви с артефактом, неудачное сочетание понятий «сказочный» и «артефакт».

«— А что? — новый задорный голос. — Высокий, стройный, мускулистый. Проницательные карие глаза, волевой подбородок, густые чёрные волосы. Да ещё в форме. Наш лейтенант настоящий мужик. С таким можно и позволить себе разного….

— Вот увидите, коп нас тут поместил, чтобы…. Ну, сами понимаете, — ещё один возбуждённый голос.

Неужели женщины думают лишь о сексе?

— Я заметила, в обслуживающем персонале одни мужики, — та же задорная красавица. — Вот и бесятся от скуки. Кому сказать — посажена в камеру за то, что отстала от экскурсионной группы. Да где видано, чтобы за такое приводили в участок? Вот погодите, лейтенант теперь каждый день будет нас по одной трахать. А не дашь, то проторчишь тут до следующего года.

— А что, такому можно и дать. Высокий, мускулистый, симпатичный. А ты не дала бы, скажешь? — весёлый женский смех.» - разговор богинь больше похож на разговор непотребных женщин. Для чего им это?

«И вот мне позвонили, и предложили тур на следующий же день, а не ждать ещё целую неделю.» - ошибочное построение предложения.

«Однажды случился пасмурный день. С подругой Катей я бродила по улицам Питера. К нам стали приставать ребята, и мы решили спрятаться. А поскольку мужчины оказались назойливы, пришлось нырять в первое же попавшееся заведение. Короче, мы вошли в кафе и увидели знакомого Кати — Марка. Такой симпатичный, и холостой. Он и предложил нам развлечься. Поиграть.» - Двусмысленное сочетание понятий «холостой», «развлечься», «поиграть».

«— А почему ты раньше не полетела? — спросила Элен. — Ведь экскурсии проводятся четыре года.

— Несколько лет я откладывала деньги. Стоимость космического тура для зарплаты преподавателя начальных классов — большая сумма. Но у меня есть мечта. Ведь нужно же к чему-то стремиться. Иначе ради чего жить?

— Я бы так не смогла, — призналась Элен. — Я живу эмоциями.

— И вот заветная мечта в стадии исполнения, — воодушевлённо продолжила я. — Заключив договор с корпорацией «Древний ковчег», я не могла заснуть целую ночь. Меня переполняли эмоции, и ни с чем несравнимое ощущение исполняющегося желания. Вот что самое интересное в жизни.» - Исходя из данного разговора, живет эмоциями Анна, а не Элен. Описанные в романе последующие события это только подтверждают.

«Из дежурки у шлюза потерялся солдат — рядовой Курт. Ганса начали искать, поскольку не выходил на связь.» - лучше сразу указать, что потерялся рядовой Ганс Курт, иначе получается, что потерялся Курт, а ищут какого-то Ганса.

«— Что? Не спится? — сочувственно поинтересовался Майки — колоритный африканец. Впрочем, у него преобладает белая кровь, дающая коже приятный светло-коричневый оттенок.» - термин «белая кровь», иначе «белокровие» означает лейкемию (рак крови).

«— Анна, со стороны виднее, кому благоволит мужчина. А женское сердце чувствует — мила ты ему или нет.» - фраза как будто вырвана из старинного дамского романа позапрошлого столетия. Неуместно выглядит в современном произведении жанра фантастики.

«Конструкция тут настолько продумана, что шаттл получил на конкурсе высшую награду, как самый безопасный вид транспорта. И на тебе.» - Смысл сказанного искажается, потому что в последнем предложении не хватает запятой или тире после частицы «и».

«Корабль взорвали — либо, желая скрыть отсутствие тела Новака, либо, чтобы бессмертный не ожил.» - неверное использование терминологии: как может ожить тот, кто является бессмертным, если, исходя из самого понятия «бессмертие», он не способен умереть?

«Раньше я чувствовал себя хозяином Атлантиды, а сейчас превратился в мышку, испуганно метущуюся под взглядом не оголодавшего кота.» - возможно, частица «не» лишняя.

«В Москве на улице Якиманской найти дом номер 2. Квартира 23. Откроет женщина. Рассказать, что видела на ковчеге.» - Борис попросил Анну передать сообщение в случае своей гибели. Почему Анна этого не сделала, если считала, что Борис погиб?

«Я сжалась, и затем выстрелила ногами.» - неуместное словосочетание, возможно – «резко распрямила ноги».

«— Нет, — выдохнула я. И меня поглотила волна паники. — Как я могла убить человека? И кто я теперь?» - нормальный человек, в котором сработал инстинкт самосохранения.

«Странно, Корсак гладит меня так же, как и мама. Но едва вспомнила о ней, брызнули слёзы. Ты ещё не знаешь, что родила убийцу. Вот как я отплатила тебе за доброту. Ты не переживёшь такого позора. Женщина даёт жизнь, а я отняла.» - слишком преувеличенно, поэтому выглядит неестественно.

«мальчик Ники» - когда богиня в первый раз обращается подобным образом к Уралову, это выглядит оригинально, а затем начинает набивать оскомину.

«Мне требуется настоящая история, а не предположения классических учёных о древнем мире.» - неуместное словосочетание «классические ученые».

«Папа. Папочка. Ну, как же так? Почему это произошло со мной? Почему ты оставил меня и маму?» - слова маленького мальчика, а не взрослого мужчины.

«За пару дней мы привыкли к неуклюжести Валенти.» - для чего вообще необходимо снабжать Валенти неуклюжестью? Что от этого выигрывает персонаж, сюжет, повествование?

«Разговор вёлся на древнерусском языке.» - лучше всего сразу, с самого начала определится на каком языке будут разговаривать герои произведения, от людей до богов, и дать читателю убедительное объяснение этому.

«сочные булочки» - сочным может быть только сокосодержащий продукт, например: фрукты, ягоды. Хлебобулочные изделия сок не содержат. Это неудачное словосочетание для определения женской груди. Тем более, что определением «булочки» давно уже принято обозначать совсем иную часть женского тела.

«Как вы слышали, Папа Римский издал буллу о язычниках. И сейчас на земном шаре начали происходить кровавые погромы. Католики ополчились против остального мира. Иудеи, мусульмане, буддисты и многие другие приверженцы иных религий подвергаются гонению. Но больше всего достаётся христианам.»; «Россия христианская, а Европа католическая.» - католики тоже являются христианами. (Основные направления христианства – католицизм, протестантизм, православие).

«Но, к счастью, конфликт исчерпался.» - неверное словосочетание. Возможно – «конфликт был исчерпан», «конфликт себя исчерпал».

«Ташмету обросла роскошным чёрным платьем» - обрасти можно волосами, шерстью, бородавками и т.д. По отношению к платью лучше использовать термин «возникло», «появилось», «сотворилось».

Рекомендации: переписать произведение более зрелым языком, сократить количество персонажей (или их имен), сделать упор в сюжете только на нескольких главных героев, уделить больше внимания их характерам и отличительным особенностям, меньше – их одежде, рациону питания и распорядку дня. Убрать сахарный сироп и девичьи угрызения совести из дневника Анны. Остудить эротический пыл Ника. Дать читателю только факты, изложить их убедительно, ярко, неоспоримо. Все, что не влияет на развитие сюжета, все, что не придает персонажам характерности, а повествованию красочности, следует убрать, т.к. детали и излишки – это совершенно разные вещи, нужно научиться их различать. Нет необходимости сваливать теневое правительство, мировые заговоры, древних богов, современные технологии и т.д. в одну кучу, нужно аккуратно расставить это от начала произведения и до конца так, чтобы читателю захотелось повторить свое путешествие к Атлантиде, в надежде, что эра Водолея, несмотря на трудности в переломных моментах, действительно даст человечеству прогресс и процветание.

Сильные стороны: фантастический роман с философским подтекстом, читая который, начинаешь понимать, что даже в будущем, человечество, достигнув существенно высокого уровня развития во всевозможных областях науки и техники, освоив различные участки галактики, долетев до самых дальних звезд, вступив в контакт с представителями иных цивилизаций, все так же будет стремиться к тому, к чему стремилось и чего жаждало на каждом этапе своего развития – к успеху, богатству, благополучию. Золотой телец никогда не будет изгнан из людских умов.

Надо отдать должное автору, его главный герой получился не классическим бойким суперменом и не алчным галактическим разбойником, а вполне обычным, нормальным человеком со своими, вполне обоснованными мечтами и желаниями. Его «идея фикс» - поймать свою Удачу, объясняется с позиции человека, на место которого может поставить себя практически любой из читателей, независимо от пола, возраста и социального положения. Мы все хотим быть счастливыми, все хотим, чтобы нам везло.

Каждый из нас хотя бы раз в жизни задумывался над тем, что есть определенная доля несправедливости в том, как судьба распоряжается жизнью того или иного человека, с благословения госпожи Удачи вдруг начиная возносить его к самым вершинам успеха, попутно осыпая золотым дождем. «Почему его, а не меня? Чем я хуже?» - начинает задаваться вопросом другой человек, обделенный вниманием Фортуны. Автор, отталкиваясь от размышлений на эту тему, создает человеческий характер, заключенный в образ Ледана, который пытается отыскать таинственное озеро, искупавшись в водах которого, человек способен приманить к себе удачу. Это могло бы выглядеть обычной сказкой, преданием, если бы не факты, говорящие о том, что самые богатые люди Вселенной достигли своего благополучия именно при помощи чудодейственной воды из этого озера, находящегося на отдаленной планете Эйрит. То есть, автор дает не просто красивую иллюзию в виде древнего мифа, а реальные данные, которые были проверены главным героем и на основе которых он и решился на опасное путешествие. «Дукова интересовало главное: почему люди добились успеха? В чём заключался секрет везения? Скрупулезно, по крупицам добывал Ледан информацию о суперэлите, изучал прошлое, основы бизнеса, предпринимаемые шаги и технологии. И открыл, что семеро денежных аристократов, совершивших головокружительное восхождение на Олимп богатства и процветания, имели нечто общее. Каждый из них, будучи обыкновенной, не блещущей особыми талантами личностью, посетил Эйрит. И после начинался стремительный рост.»

Фантастичность нашего возможного будущего, описанного в книге, выглядит, как свершившееся настоящее. Во многом, благодаря тому, о чем уже было сказано выше, т.е. сама основная мысль не является фантастической, она подкрепляется реальными фактами. Но большую долю реалистичности дает повествованию умение автора описывать простыми словами ту действительность, которая выглядит вполне натуральной, хотя, по сути, не является таковой. Во время чтения ни разу не возникло мысли, что автор перегибает палку игры своего воображения, экспериментируя с ее возможностями. Каждая сцена, каждая деталь, каждая подробность пейзажа выглядят как нечто естественное, нормальное, само собой разумеющееся. Отсюда формируется особенная атмосфера присутствия в том мире, который автор выдумал, но так реалистично описал.  Нет ни одного персонажа, в необходимости которого пришлось бы усомниться, нет лишних слов в диалогах, нет лишних действий. Вся информация, которую автор счел нужным предоставить читателю, тщательно взвешена и равномерно распределена. Возвращаясь к образу главного героя, хочется еще раз подчеркнуть то, как угадал автор, придав ему черты человека, которого любой из читающих может отождествить с собой, следовательно, читатель будет следить за развитием событий не как посторонний наблюдатель, а как человек, воспринимающий каждый шаг подполковника Ледана, как свой собственный.

Стоит отметить, что сцены нападений и потасовок, заканчивающихся чьим-либо поражением, (часто со смертельным исходом), не вызывают отторжения или неприязни, автор умеет показать их в том ракурсе, в котором эти примеры хрупкости и бренности человеческой жизни заставляют ценить ее еще больше. Погоня за своеобразным «философским камнем» сопряжена с большим риском для жизни, против главного героя выстраивается целый бастион преград и препятствий, проходя сквозь которые, он на деле доказывает, что достоин получить удачу в свои руки, что он заслуживает для себя этого счастья. И не только при помощи кулаков, ума и военной сноровки, но и вопреки той несправедливости, из-за которой был рожден в семье рабочих, находящихся на положении бесправных рабов. Казалось бы, на руках у него имеются все козыри, благодаря которым судьба обязана вознаградить его за все то, чего он был лишен в своей жизни только лишь по факту своего рождения, и здесь автор подводит нас к еще одной особенности госпожи Удачи, возможно, к самой главной – ее благосклонность непредсказуема, поэтому Ледану она всего лишь улыбается, но остается с другим. Читатели, особенно те, кто знаком с философией Екклезиаста, по достоинству оценят такой сюжетный ход и авторский замысел, поскольку он максимально приближен к реальности человеческого бытия.

Чувства персонажей, причины и обстоятельства, которыми они руководствуются, совершая те или иные поступки, объясняются автором именно в той степени и в том объеме, которые необходимы повествованию, ни больше, ни меньше. Соблюдение баланса между событиями, включенными в сюжет и стилем повествования, описывающим эти события, почти идеально. Так же, как соотношение между количеством сцен и действий и их необходимостью для развития сюжета. Динамичность происходящего не кружит голову, а умело подогревает интерес.

Слабые стороны: язык и стиль дневника Ледана не соответствуют его образу. Читая отрывки из дневника, с трудом верится, что он принадлежит мужчине. Нет никаких претензий к размышлениям и выводам, описанным в нем, но есть претензии к их оформлению – оно производит впечатление женского, а не мужского.

Постоянное упоминание в тексте «госпожи Удачи» выглядит назойливым, как будто автор боится, что читатель забудет то, что легло в основу написания данного произведения и к чему изо всех сил стремится главный герой. Особенно сильно этим грешит начало:

«На голове монстра взметнулась роскошная грива, когда повернул в сторону мужчины, намереваясь сразить ещё одну жертву. Но Фортуна уже покинула убийцу. Она хоть и капризная дама, но предпочитает более разумных индивидов.»

«Но вот сражение завершено. Самый удачливый, или, может, более разумный - победил, и продолжит свой жизненный путь. А проигравший отбыл в мир иной»

«Арьяна Олли словно назвала заветный пароль, и вручила золотой ключик от сокровенной тайны. А госпожа Удача лукаво подмигнула.»

«Лишь сейчас Ледан осознал, что её величество госпожа Удача, наконец, улыбнулась. Ведь Арьяна указала, где искать дальше. А нападение гадура подтвердило, что нахожусь на верном пути. Значит, попал в нужное время в нужном месте. И теперь стоит хорошенько пораскинуть мозгами, чтобы не отвернулась капризная и своенравная Фортуна.»

«Сегодня великая госпожа милостива ко мне.»

«Госпожа Удача ныне благоволит мне, раз послала Дарина в помощь, чем оградила от ошибочного направления поисков. А так же сэкономила время, и даже, возможно, спасла жизнь. Следует проявить благодарность и тем уважить Фортуну.»

То же самое начало (в основном, первая глава) чрезмерно приправлена экзотическим налетом в виде фраз, произнесенных персонажами на японском языке. Повествование особенно сильно изобилует непомерным употреблением слова «Сумимасен» - тридцать четыре раза на одну главу текста. Японцы, разумеется, очень вежливая нация, но даже они не пользуются этим словом так часто в той ситуации, которая была описана.

Иногда автор раскрывает интригу раньше времени, как, например, в эпизоде с женщиной-гадалкой:

«-Отоко, стойте! - закричала японка вслед. – Мне не нужны деньги. Я хочу вам помочь. Вы должны немедленно покинуть Эйрит. У вас десятка мечей. Ваша жизнь может скоро обор…. ». Будь эта фраза короче ровно на одно последнее слово, она бы уже не являлась спойлером. К тому же недостатку относятся некоторые авторские упоминания о том, какой трудный или насыщенный день предстоит пережить главному герою.

Иногда в тексте встречаются такие выражения, как «лады», «обломалась», «Ты чё», «…а почему именно тебе дед рассказал о вратах Счастья, а не твоим па и ма?», что не подходит к стилю повествования, выглядит грубоватым.

Имена «Дарин» и «Дакен» визуально схожи, поэтому у некоторых читателей может возникнуть путаница при чтении заключительных глав романа.

Образ Дарина Куртье временами получается слишком неоднозначным, даже противоречивым – то он негодяй, обокравший церковь и бросивший свою беременную жену, то наивный, но благородный спаситель, вознамерившийся ценой собственной жизни освободить запертого в клетке человека.

 «А если расстаться с Куртье? - размышлял Ледан. – Не маленький, сам устроит свою жизнь. Дарин продался Мити тора с потрохами, что весьма опасно. А сбежать от спецслужб непросто. Лишь благодаря Смотрителю я могу сейчас не беспокоиться о слежке через нанитов. А вот Дарин представляет реальную угрозу. Но Ледан знал, что не бросит парня. Во-первых, заключили договор. Госпожа Удача строго наказывает тех, кто нарушает условия сделки. Каждому известна присказка: коней на переправе не меняют. Зачем же обрекать себя на неприятности? Во-вторых, нужен транспорт в резервацию гадуров.» - учитывая сложившуюся ситуацию, первый аргумент за то, чтобы не бросать Куртье выглядит притянутым за уши, лучше оставить только второй. Кроме того, опять упоминается «госпожа Удача», а ведь идея Ледана тем и хороша, что в оригинале совсем не выглядит навязчивой или маниакальной, но подобные частые упоминания о ней разбивают этот образ.

Финал произведения, где Ледан погибает и удача оказывается на стороне Дакена, является недостатком не по замыслу, а по подаче материала и оформлению. Произведение только выиграло бы, остановись автор на том факте, что даже самый упорный и самый достойный человек не всегда может добиться благосклонности Фортуны, но в то же время любой человек, случайно оказавшийся в нужном месте и в нужное время, может стать ее избранником, не взирая на личные заслуги и достоинства. Объяснения того, что Удача – это живое существо, являющееся бесплотным сгустком энергии, были бы хороши, если бы в тексте о них упоминалось, как об одной из теорий такого феномена. Но автор счел необходимым развить «идею в идее», причем, с упоминанием названий враждующих цивилизаций, (Элиев и Йогрижей), с обозначением их родной галактики (Шуруфы), историей их конфликта и причин переселения на Эйрит, тем самым сведя на нет саму суть притягательности и обаяния величайшей загадки нашего мира – Удачи. Не будь этих разъяснений от Дакена, случайно получившего то, о чем так мечтал Ледан, читатель имел бы возможность путем собственных логических умозаключений прийти к тому выводу, к которому вел его автор. Ведь его же собственное утверждение «Есть в галактике универсальное сокровище, вызывающее одинаково жгучий интерес у существ, обладающих разумом. И эта всемирная ценность называется - информация», справедливо только в том случае, когда человек стремится к этому сокровищу сам. Когда же его ему преподносят на тарелочке, оно теряет большую часть своей ценности, переставая быть целью для достижения, а являясь всего лишь очередным свершившимся фактом. В таком романе, как этот, загадка обязательно должна быть.

Рекомендации: исправление недостатков, перечисленных в данной критической статье, по сути, является лишь шлифовкой, наведением лоска, поскольку эти недостатки не являются грубыми, они не портят общего впечатления от написанного, не заслоняют собой той картины, над которой трудился автор. Роман получился интересным, правильно оформленным с точки зрения соотношения между темой, сюжетом и стилем повествования, персонажи не производят впечатления авторской выдумки, они воспринимаются как живые люди. Повествование выдерживает тот темп, который был задан с самого начала, оно не сбивается и не виляет из стороны в сторону, поэтому данный роман, достаточно большой по объему, читается без помех, а авторский замысел раскрывается постепенно по мере развития сюжета. Изменение финальной части не поставит под угрозу основную идею романа, а всего лишь сделает его окончание более эффектным.

https://www.proza.ru/2014/05/08/2154

Сильные стороны: интересный замысел, хороший язык, содержательные диалоги, четкая структура текста, отсутствие лишних персонажей.

Язык и структура произведения дают читателю абсолютно полную и ясную картину происходящих в романе событий, что позволяет шаг за шагом проследить за развитием сюжета, не путаясь в фактах и не теряясь в догадках и домыслах. Кроме того, композиция произведения дает читателю возможность отслеживать происходящее сразу с нескольких ракурсов.

Главный герой, Андрей Черкашин, производит впечатление настоящего живого человека, а не просто выдуманного персонажа произведения. У него есть свое лицо, свой характер, своя особая тактика поведения, и его образ не выдвигается автором нарочно на передний план в виде описаниий, а складывается из слов и поступков Андрея. Наиболее характерно то, что автор без фанатизма относится к основному персонажу и не пытается сделать из него русского Джеймса Бонда, чем часто грешат многие отечественные авторы, пишущие в том же жанре.

Замысел произведения развивает тему противостояния России и США, что уже является  интересным само по себе. В механизм противостояния оказываются вовлечены жизни многих людей, которым часто приходится делать совсем не то, что хотелось бы, совершать ошибки и исправлять их, мыслить на шаг вперед противника, проявлять стойкость и мужество, принимать трудные решения, всеми силами стараться помочь близким, быть верным своим принципам и т.д. Все это делает роман заслуживающим прочтение.

Слабые стороны: основными недостатками произведения являются слишком спокойная подача материала, учитывая, что произведение является детективом о шпионской деятельности, и слишком малое количество эпизодов, в которых демонстрируются навыки разведчиков и происходит хоть сколько-нибудь захватывающее, непредсказуемое развитие событий. В данном романе только два эпизода, которые производят на читателя действительно сильное впечатление: первый - это  инсценировка пожара в посольстве, с последующим провалом Броди и выявлением Сумской, как информатора, и второй – это фокус с Романовым и подставным агентом Диманом. В обоих случаях автор блестяще справился со своей задачей, не давая читателю раньше времени понять, что  именно замыслил главный герой. Если бы в каждой главе произведения было бы хоть по одному такому эпизоду, роман был бы в десятки раз интереснее, а в данной критической статье пункт «Слабые стороны» остался бы пустым, поскольку отсутствие второго недостатка автоматически удалило бы и первый – слишком спокойное, иногда даже вялое повествование. Как уже было сказано выше, язык произведения хорош, он оптимален для произведения подобного жанра, но стиль повествования размерен и ровен настолько, что из определения «ровный» уже переходит в определение «плоский». Необходимо его оживить, встряхнуть это размеренное течение сюжета, придать ему больше стремительности и действия.

Главное, действительно, в деталях, но многие авторы часто совершают одну и ту же ошибку, принимая за детали обычные подробности, вроде упоминания предметов мебели или одежды. Если предметы мебели и одежды характеризуют, например, личность человека, его вкусы или пристрастия, или играют определенную роль в сюжете (вспомните, к примеру, апельсиновые штиблеты и отсутствие под ними носков у Остапа Бендера), то они являются деталями. Если просто заполняют собой в тексте гардероб или комнату, то это уже подробности, которые в себе никакой ценной информации не несут.

Еще одним существенным недостатком, который можно охарактеризовать, как авторский ляп, это дневник Хельги Кристенсен, который она ведет, будучи заключенной в брюссельскую тюрьму. Получается, что девушка, обвиняемая в шпионаже и все отрицающая, не нашла ничего умнее, как вести дневник, в котором тщательнейшим образом описывает ни что иное, как улики против себя самой же и имена людей, с которыми она шпионила в пользу России. Глупость, которая невольно заставляет развести руками. Неужели она не боялась, что записи из ее дневника могут просто-напросто стать известны ее обвинителям? Никакого логического объяснения этому ее поступку нет.

Вообще, женские персонажи в романе выглядят несколько однобокими: как правило, они все привлекательны, разными их делает разве что тип красоты (от спокойной и не броской, до откровенно агрессивной). У каждой из них своя история и свой стиль поведения, но информация об этом представлена автором именно в виде подробностей, а не в виде деталей, о разнице между которыми уже упоминалось выше.

Смысловые, стилистические и языковые недостатки текста:

«двухмоторный "Боинг-737", осуществлявший рейс между Нью-Йорком и Брюсселем» - формулировка «осуществляющий рейс» настолько часто используется в СМИ, что в литературном произведении выглядит неуместно, тпоскольку, в тексте эта фраза не являлась выдержкой из выпуска новостей;

«Хельга села у зеркала и стала расчесывать свои длинные почти прозрачные волосы» - неподходящий эпитет «прозрачные»;

«- Если вы сможете разобраться во всей этой запутанной канцелярии, и я не буду больше получать нагоняи от шефа, то мы с вами определенно сработаемся.

Хельга бросила в сторону майора благодарный взгляд.» - неуместное сопоставление фразы одного персонажа и реакции на эту фразу другого. Как будто девушка устроилась на эту работу исключительно с целью избавить своего патрона от нагоняев вышестоящего начальства и очень рада, что за это ей пообещали «сработаться». Возможно, фразу стоит изменить на «Хельга согласно кивнула»;

«- Господин генерал, а как вы думаете меня использовать? - спросила она.» - Подобное построение фразы, с использованием глагола «использовать» из уст девушки звучит неуместно и двусмысленно;

«розовощекий крепыш лет пятидесяти» - определение «крепыш» плохо сочетается с возрастом персонажа;

«Заместитель резидента закашлялся и сделался красный как рак.

- У меня с ней нет никаких отношений. - ответил он, затем налил в хрустальный бокал воды и жадными большими глотками выпил.» - слишком легко себя выдает заместитель резидента - краснеет, жадно пьет воду;

«И есть подозрение, что этот полковник и есть предатель.» - повтор слова «есть»;

«Войдя в квартиру Хельги, Андрей был восхищен. Простая, но со  вкусом подобранная обстановка создавала какой-то особый уют: широкая тахта, книжный шкаф из светлого полированного дуба, низкий столик и легкие кресла.» - если в предыдущих книгах из той же серии приводилась информация о том, что Андрей хорошо разбирался в дизайне интерьеров или был тонким ценителем со вкусом обставленных помещений, то его восхищенная реакция не вызывает вопросов. В противном случае, упоминание о том, как взрослый мужчина, разведчик, приходит "в восхищение" от мебели, выглядит неуместным;

«И еще одно… - Алексей Николаевич бросил взгляд на Андрея. - Виктор Сергеевич Романов - это человек, убивший твоего отца.» - сюжетный штамп, который многократно использовался в литературе, кинематографе и даже мультипликации. Когда нечто подобное встречается в серьезных детективных произведениях, это очень сильно их удешевляет;

«Но полицейский, не обращая внимание, на  просьбу Романова, снова занес для удара руку.

- Нет, не надо!.. - вдруг закричал тот, и закрыл лицо ладонями. - Я протестую! Я не имею никакого отношения к этому человеку. - Романов кивнул на стоящего рядом с ним Андрея. - Позвоните немедленно майору Венденброку из службы безопасности или мистеру Маркусу Уэнду из ЦРУ. Они вам все объяснят. Телефон Венденброка - 566-775-66-78…» - с трудом верится, что Романов поверил в этот спектакль, кроме того, выдал себя и людей, на которых он работал;

«Андрей нажал на спусковой крючок. Раздались выстрелы - один... другой... третий... четвертый... пятый...

- Это тебе за Фонтена и за моего отца! - сказал Андрей и вышел из комнаты.» - еще один киношный штамп.

«Ясно одно: русские убедились в предательстве Романова и покончили с ним. И надо сказать, с гениальной ловкостью.» - ничего особо гениального или ловкого в способе расправы над Романовым не было. Подобное преувеличение, да еще из уст противника, выглядит, как авторская попытка придать веса и значимости действиям Черкашина в вышеупомянутом эпизоде.

«13. Ходатайствую о награждении Хельги Кристенсен орденом Мужества.» -  а если об этом станет известно людям, обвиняющим Хельгу в шпионаже, разве это не будет прямым доказательством ее вины?

«- Подлый предатель! Мы тебе это не простим…» - еще один штамп;

«В дверь постучали. Не оборачиваясь, Броди крикнул:

- Войдите!» - иногда в романе, люди, причастные к шпионажу ведут себя в высшей степени неосторожно, так, что с трудом верится в то, что они настоящие шпионы. Броди, услышав стук в дверь, даже не удосужился поинтересоваться кто находится за ней, да еще и встретил возможного опасного противника стоя к нему спиной;

«Я до сих пор не могу прейти в себя. То, что со мной произошло за последние пять дней похоже на сказку. Из бедной золушки я стала королевой.» - последующее перечисление регалий и привилегий, которые достались Хельге после снятия с нее обвинений в шпионаже, и получения нового места работы (с двумя секретаршами и служебным авто) выглядят, как обыкновенный слащавый хеппи-энд обычного дамского романа или фильма о любви, где на девушку сваливаются блага в результате удачного замужества или покровительства влиятельных друзей, но зрителю (читателю) преподносятся исключительно как награда за некоторые внешние или душевные достоинства главной героини. Слишком уж наивно, учитывая, что из тюрьмы она выбралась не своими силами. Если бы не симпатия к ней Черкашина, наверняка пришлось бы ей отбывать долгий тюремный срок. То есть свободу ей обеспечила не только «верность своим принципам», как она считает, а, скорее, комбинация с Дрие, Лессажом и Калдой, которая тоже кажется слишком простой и легкой для реальной жизни. Время от времени возникает ощущение ненатуральности персонажей произведения. Где-то они слишком глупы, где-то просто невероятно умны, где-то им все удается с необычайной легкостью, где-то хронически не везет и т.д.

Рекомендации: исправить недостатки текста, сделать сюжет произведения более насыщенным, добавив в повествование больше эпизодов, похожих на случай с пожаром в посольстве или лже-шпионом Диманом. Недостатки не настолько грубы, чтобы было невозможно их исправить, тема романа достаточно актуальна, поэтому произведение не может не заинтересовать читателя, тем более, что автором обещано продолжение.

Сильные стороны: роман отчетливо рисует картину нашего возможного будущего так, что читатель невольно оказывается втянут в авторское представление об этом будущем и ни секунды не сомневается – так оно и произойдет. Когда фантастическое произведение написано хорошо, оно воспринимается вовсе не как фантастика, а как реальность, как нечно естественное и само собой разумеющееся. Даже ваксии и гурулы не вызывают чувства обычной выдумки, они похожи на вполне реальных существ, которые могли бы окружать нас даже в современном мире, не говоря уж о мире фантастическом.

Одна из основных тем, которую автор планомерно развивает от начала и до конца произведения, развертывая перед читателем галактическую одиссею главной героини, это тема любви, причем, что очень редко и поэтому особенно ценно, это тема любви матери к ребенку. Не часто встретишь такое не то что в жанре фантастики, но даже в жанре социально-психологической беллетристики. Обычно авторы предпочитают описывать чувства между женщиной и мужчиной, сводящиеся, как правило, к обыкновенному половому влечению, прикрытому удобным понятием «любовь», дабы снискать читателей, как среди мужчин, так и среди женщин. Следовательно, данный роман не для массовой аудитории, что лишний раз указывает на качество написанного.

Следует отметить цельность и завершенность повествования, а также хороший авторский язык и слог. Трудно соблюдать баланс между темой и идеей произведения с одной стороны, и способом раскрытия их читателю с другой, но автор хорошо с этим справился. Объем произведения не оказывает давящего чувства благодаря плавному повествованию и целенаправленности общего развития сюжета – читатель следует за авторским замыслом без срывов, падений или отклонений в сторону. Он будет поэтапно продвигаться к финалу вместе с главной героиней, постепенно втягиваясь в развитие сюжета и от главы к главе приближаясь к разгадке тайны. Кстати, нельзя не отметить, что таинственность основной сюжетной линии подана в очень органичной и ненавязчивой форме, она не выглядит грубой «заманухой», поэтому роман производит приятное впечатление той литературы, над которой автор старается не ради прибылей или удовлетворения писательского зуда.

Еще одним достоинством, касающимся технической стороны создания литературных произведений, является мягкий и незаметный, но вполне ощутимый переход повествования от негативного ключа к позитивному, там, где главная героиня обретает свою семью, вырываясь, наконец, из своего долгого и трудного путешествия. Бои, преследования, тяжелый армейский быт, потеря товарищей, постоянная угроза жизни, эмоциональные потрясения, все исчезает, сменяясь тем, ради чего она отважилась пройти через все эти испытания. Суровые реалии жестокого мира, утонувшего в войнах, лжи и насилии, сменяются счастьем обретения семьи, прекрасными воспоминаниями, радостью возвращения домой. Хочется указать еще и на то, что даже такой до дыр затертый сюжетный прием, как амнезия, в данном произведении выглядит вполне уместно и не вызывает тоскливого чувства разочарования, что вот, мол, опять все начинается с потери памяти основного персонажа, как было уже тысячу раз и в кино, и в книгах.

В романе есть моменты, перекликающие с современной жизнью в условиях военных конфликтов, со способами манипулирования человеческим сознанием с помощью религии,  масс-медиа и т.д., что еще больше сближает время действия в романе с временем в котором мы живем сейчас.  «-Видела? - указал Шувалов вверх. Лида подняла голову и открыла рот. В небе завис с десяток летающих аппаратов. – Там камеры. Акция тщательно подготовлена и спланирована. Любое наше действие увидит весь мир», «-Все мы боимся, - выдохнула Лида. - Но страх в первую очередь недостаток знаний.»

Слабые стороны и рекомендации: большая часть повествования лежит в негативной плоскости восприятия – потеря ребенка, эмоциональная подавленность главной героини, армия, участие в военных операциях, конфликты, смерть людей, постоянное акцентирование на стремлении Лиды добраться до Арктура и постоянные препятствия к этому – все это сообщает характеру повествования монотонность, депрессивное настроение, особенно усиливающиеся, когда главная героиня меняет свое мнение на прямо противоположное и отказывается от поисков сына. Когда она делает это в первый раз, это выглядит предательством, но только потому, что автор не дал читателю повод быть солидарным с ней. Другими словами, в тексте должно быть продемонстрировано нечто действительно страшное, что заставило бы Лидию переменить свое решение, отказаться от Арктура и вернуться на Землю. «Лунный инцидент, конечно, потрепал нервы, но тогда Лида восприняла случившееся как неприятный эпизод. Ну, подумаешь, отсиделась в кабине до прибытия спасателей. А вот отравленная пуля, выпущенная в неё, но доставшаяся майору - настолько серьёзно, что заставляет по-новому взглянуть на свои поступки.    И неожиданно в голове пронеслась новая мысль – ХВАТИТ. Больше не хочу и не могу. Я не военный человек. Не желаю и дальше терпеть над собой издевательства. Я хочу вернуться назад, на Землю, в свою прежнюю жизнь. Вот придумала же себе приключение на голову. Если бы не та профессор из Центра искусственного оплодотворения, я ни за что не пошла бы в Легион и не полетела бы снова в космос. А может, ошиблась именно она? Все же говорили тогда, что делаю глупость. Захотелось, видишь ли, найти ребёнка. Всё ищешь лёгких путей. Роди себе ребёнка, и не ищи, чего, возможно, и нет, в космосе. В Легион то пришла с одной целью – попасть на Арктур, а не делать военную карьеру. Мне хватало признаний и в университете. Но если в настоящее время планета Лидия находится под оккупацией гурулов, то вряд ли туда скоро полетят звездолёты Федерации. А значит, мне больше нечего делать в армии. Пора домой. С такими мыслями Лида и подошла к стойке дежурного. Вот сейчас попрошу бланк на увольнение, и отправлюсь на Землю. Хватит авантюр. Если б снайпер не промахнулся, то служба и так закончилась бы. Так зачем искать новые приключения?» - все это характеризует героиню не с самой лучшей стороны, заставляет ее выглядеть в глазах читателей взбалмошной женщиной, которая попросту струсила, поэтому, что бы ее решение отказаться от поисков сына не выглядело таковым, необходим веский повод к его принятию. Как уже было сказано выше, нужна ситуация, действительно критическая, хорошо и умело описанная, с демонстрацией эмоционального перенапряжения, которое оправдало бы поведение главной героини и заставило бы читателей с пониманием к ней отнестись.

Сюжет целого романа возложен на плечи только одного персонажа – Лидии Пратт, остальные герои играют слишком маленькие роли, они появляются и исчезают, но почти не запоминаются, и это только способствует той монотонности, в которую погружена большая часть повествования. Чтобы ее разбить и придать роману больше разнообразия и колорита, можно ввести в сюжет более постоянных персонажей, добавив к их образам (и к образу главной героини заодно) больше характерных, отличительных черт, больше харизматичности. Бессмысленно внушать читателю шаблонную истину, что главная героиня «умница и красавица», нужно демонстрировать это не на словах, заключенных в комплементы от других, а на деле. Повествование только выиграет, если у героев будут запоминающиеся образы, складывающиеся из их внешнего вида, привычек, характерного образа мышления, стиля речи, чувства юмора, увлечений и т.д. Было бы не лишним создать с их помощью несколько ярких ключевых моментов, заставить пересекаться с сюжетом и влиять на ход развития событий. Вспомните, как в фильме «Назад в будущее» благодаря увлечению Марти Макфлая скейтбордингом, во всех трех частях были отличные сцены с использованием скейтборда, вплоть до спасения жизни Клары Клейтон.  

Смысловые, стилистические и языковые недостатки текста:

«Тропу окружают причудливые скалы. Камни нависают прямо над головой, навевая тревогу и пробуждая в глубине души некие предчувствия. Чудные деревья выстроились в ряд и, будто солдаты, зорко следят за каждым шагом.» - если однокоренные слова стоят в тексте рядом друг с другом, это выглядит повтором, в данном случае это пара «причудливый»-«чудные».

«Шорох.…Где-то справа.… Там опасность… Девушка повернула голову, и мерзкое чудовище, раззявив пасть с длиннющими клыками, прыгнуло сверху.» -путаница ориентации в пространстве, шуршало справа, а спрыгнуло сверху.

«Дано разрешение отдать браслеты.» - возможно, «дано разрешение вернуть браслеты», «отдать» в данном случае выглядит повтором.

«сырые от подступающих слёз глаза» - неуместное выражение «сырые», лучше использовать «мокрые» или «влажные».

«живая живопись» - то же самое, что и «масло масляное»

«Выпавший ящер упал» - двойное указание на одно и то же действие.

«перед здоровенным, лысым солдафоном в тёмно-серой форме.» - от персонажа, которого автор охарактеризовал «солдафоном» очень странно слышать подобные речи: «Простите, я, кажется, проявил бестактность», «Честно говоря, я всё больше теряюсь. С одной стороны, нам действительно требуются специалисты вашей квалификации. Но, с другой, ваше социальное положение и возраст не соответствуют определённым стандартам. И, знаете, я как-то не представляю вас в окружении двадцатилетних повес, способных лишь нажимать кнопки.»

«Правило «бог любит троицу», не сработало, и Лида на третьей попытке нашла, как решить проблему.» - если Лида с третьей попытки нашла, как решить проблему, значит правило «бог любит троицу» как раз сработало.

«Ваше место детей рожать, да мужа ублажать» - неверное построение фразы, возможно, имелось в виду «Ваше дело детей рожать, да мужа ублажать».

«-Даже и не знаю, как себя вести в столь почтенной компании, - отшутилась Лида.

-А вот это по-нашему, - кивнул генерал. – Люблю умных людей. В особенности женщин.» - каким образом фраза «Даже и не знаю, как себя вести в столь почтенной компании» может быть подтверждением ума? Выглядит надуманно.

«А Лида заявила о себе как о личности, с кем лучше не связываться - нарвёшься.» - сильное преувеличение. Оставить за собой последнее слово в перепалке еще не значит заявить о себе, как о личности.

«объявлена война на пиратов» - возможно, «объявлена охота на пиратов» или «объявлена война пиратам».

«Но я никогда не думал, что встречу женщину, подобную тебе. Сильная, умная, целеустремлённая, а ещё красавица. Ты настоящая личность, и вызов любому мужчине.» - шаблонное высказывание.

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что основная работа автором уже выполнена, причем выполнена на совесть, осталась только исправить ошибки текста и добавить красок в образы персонажей.

https://samlib.ru/editors/z/zenkina_l_s/treugolnik.shtml

Сильные стороны: богатое воображение автора, которое дарит повествованию неожиданные повороты событий, особенно заметные в первой части произведения. Непредсказуемость – очень ценное качество, способное приятно удивить любого читателя, даже самого начитанного и придирчивого.

«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» - справедливое утверждение Гамлета будет иметь силу и заслуживать внимание читателей только в том случае, если реалистичность описания этих удивительных фактов и событий будет равноценно их исключительности, т.е. производить впечатление не только по содержанию, но и по форме. Пребывание главной героини в созданном ею мире описано очень хорошо. Настолько, что его реалистичность даже преобладает над реалистичностью ее повседневной жизни. Пробуждение и перерождение Евы также не вызывает ощущения авторской выдумки, оно абсолютно правдоподобно и естественно, как нечто, произошедшее на самом деле с реальным человеком.

Слабые стороны: основной ошибкой автора является отсутствие в произведении логической связи между завязкой и развязкой. Завязкой служит факт того, что главная героиня приходит в себя после несчастного случая, повлекшего за собой потерю памяти. Во сне к ней является неизвестный человек и с его помощью ей удается не только вспомнить страшные события из своего недавнего прошлого, но и выяснить, что созданному ею миру, который она описывала в своем дневнике, грозит гибель. Исходя из этого, развязка должна была бы выражать собою логический выход из создавшейся ситуации, но вместо этого читателю преподносится стандартный happy and, где главная героиня и ее лучший друг принимают решение пожениться.

Самым близким к развязке моментом являлись главы с 22 по 24 включительно, где у автора была блестящая возможность завершить свое произведение ярким финалом, даже если для этого Саше пришлось бы вступить в рукопашную с Троем и его младшим братом, а Еве, запершись в любой из комнат в доме доктора Яна, спешно дописывать окончание своей книги. Но вместо этого сюжет лишь вильнул в сторону, совершил поворот и начал развиваться в совершенно другом, от развязки, направлении. По сути, началось другое произведение, очень сильно отличающееся по теме, темпу повествования и по насыщенности сюжета событиями от того, что уже было продемонстрировано читателю в первых двадцати главах. Описание приключений сменилось описанием насилия. Если во второй части дать персонажам другие имена, то можно будет наглядно убедиться, что автор написал два разных произведения, позаимствовав для второго отголоски сюжетных линий из первого.

Смысловые, стилистические и языковые недостатки текста.

Когда в повествовании упоминается мать главной героини, то почти всегда это связано со слезами: «заплаканные глаза женщины», «но почему-то почти всегда заплаканная женщина», «на глаза её матери наворачивались слёзы», «боялась снова увидеть слёзы матери», «предательски блестеть от наворачивающихся слёз», «опять будет плакать!», «Теперь понимаю... Понимаю, почему мама всё время плакала», «глаза матери снова покраснели и припухли от недавних слёз», «мать рыдала в голос, то причитая, то славя Бога». Создается впечатление, что мать Евы только и делает, что плачет без остановки.

«Вы помните день своего рождения? Ни третий, ни одиннадцатый, а самый первый?» – ошибочное построение фразы: человек может родиться только один раз, следовательно, у него может быть только один день рождения – первый.

«В книгах она не встречала ни одного лица, которое запало бы в душу. Черты были либо едва прорисованы, либо совсем нереальны - недвижимые, не имеющие ни капли жизни. Глаза - набор тонких линий и красок.» – Тяжелое для восприятия построение двух последних  предложений, кроме того, как следует из повествования, Ева прочла большое количество классических произведений и трудно поверить, что описанные в них герои, все, как один, попадали под определение «плохо прорисованных, без капли жизни».

«В животе что-то противно зашевелилось и заурчало.

  -- Я есть хочу, - тихо произнесла девушка, - и пить.

  -- Скоро будет ручей, можно будет попить, - откликнулся спутник.» - Девушке хочется есть и пить, спутник говорит о том, что впереди их ждет ручей. Следуя логике, подразумевается, что она сможет при помощи воды из ручья утолить не только жажду, но и голод?

«…достала из пакета аппетитный салатовый фрукт» - неудачное определение для цвета яблока.

«-- Послушай, - произнёс печально хрипловатый голос, и Ева нерешительно подняла заплаканные глаза на собеседника, - я не могу ответить на большую часть твоих вопросов, - мужчина смотрел на неё прямо, без смущения, стараясь говорить как можно спокойнее. Но всё же, в голосе звучали грусть и вина, - всё, что я могу сделать для тебя сейчас - вернуть домой, так будет лучше...

  -- Домой? - прервала собеседница его неторопливую речь. - Как домой? - дрожь в голосе постепенно пропадала. - Зачем тогда было всё это? Зачем ты привёл меня сюда? Зачем мы здесь сейчас? В этом "безопасном" месте. Ты показал мне всё мельком и решил что этого достаточно? Я не хочу идти домой! - слёзы быстро высохли, уступая место обиженному возмущению во взгляде. - Я хочу увидеть обещанный мир!

-- Ева! - резко перебил её Тимор. - Я не знаю, как вернуть тебя домой!» - в данном диалоге последняя фраза Тимора противоречит его первому заявлению «всё, что я могу сделать для тебя сейчас - вернуть домой, так будет лучше...».

«-- Надеюсь, мы ещё встретимся, - поклонился Мерц им в след, при этом лицо его исказилось странной наигранно-любезной улыбкой.» - после упоминания о наигранно-любезной улыбке становится понятно, что следующая встреча не сулит ничего хорошего, следовательно, исчезает элемент непредсказуемости. Поэтому, когда Мерц появляется в повествовании снова, приблизительный ход развития событий читателю уже ясен.

«-- Это тебе за брата, сучка! - слышится разъяренное рычание в угасающем сознании и, под противный треск разрываемой ткани платья, оно окончательно меркнет, погружается в густую темноту бесчувственного забытья.»  - в течение сюжета главная героиня постоянно теряет сознание, испытывает слабость, недомогание или головную боль. У нее темнеет в глазах, а находящиеся рядом с ней персонажи уже сами, в силу собственного благородства или испорченности, решают, как им ею распорядиться. Другими словами, Ева производит впечатление красивой безвольной куклы, с которой каждый может делать все, что ему заблагорассудится.

«Так же незаметно вернувшись в комнату, она стала напряженно вспоминать телефон своего бывшего одноклассника и просто хорошего человека - Александра.» - очень странно для человека, который еще совсем недавно вообще ничего не помнил из своей прошлой жизни. Впечатление такое, что главная героиня «вдруг» все вспомнила, вплоть до таких подробностей, как одноклассник по имени Александр и номер принадлежащего ему телефона.

«Улыбка на лице засияла сама собой и Ева лёгкой походкой, вприпрыжку направилась к машине, ощущая сердцем, как спадают с неё ненавистные оковы родного дома.» - в родном доме с Евой обращались очень бережно, поэтому причины, по которым она считает его «ненавистными оковами» малопонятны. Если автор подразумевал под этой фразой болезненное состояние главной героини и ее беспамятство, то именно о них следует выражаться, как об «оковах».

«Вечер обещал быть интересным, но, к сожалению, не в самом приятном смысле этого слова» - Неверное построение фразы. Формулировка «Вечер обещал быть интересным» - это устойчивое выражение, которое обозначает именно приятное времяпрепровождение.

«За праздными и бессмысленными разговорами прошло часа полтора» - когда несколько вполне здоровых, трезвых и адекватных людей беседуют, их разговоры нельзя охарактеризовывать, как «бессмысленные», это выглядит неуместно.

«Все рассказывали о своих мыслях сами» - неправильное построение фразы, как будто в беседе они могли рассказывать о своих мыслях не сами, а через что-то ил кого-то.

«Когда весь чай был выпит, и от соблазнительного вида остатков тортика стало подташнивать» - несоответствие между понятиями «соблазнительных» и «подташнивать».

«Я принёс твои тетради. Вот, полный рюкзак, - он расстегнул молнию и показал содержимое портфеля.

   Девушка чуть не захлопала в ладоши от радости, со счастливой улыбкой она нырнула руками к своим книжкам и начала, не доставая их, перебирать пальцами обложки. Но улыбка почему-то быстро померкла, она прикусила губу, проверила все тетради ещё раз и заявила обреченно:

  -- Её здесь нет...

  -- Кого нет? - удивился приятель.

  -- Тетради, - на зелёных глазах заблестели навернувшиеся слёзы отчаяния. - Что же теперь делать?» - так что было в портфеле – книги или тетради?

«достала из-под кровати одну из своих старых тетрадей, которые туда незаметно спрятал Саша, пока подруга всячески отвлекала родителей, и стала читать.» - опять то же несоответствие, что и в предыдущем случае – если тетрадей Саша не принес, то каким образом они оказались под кроватью.

«Заснуть не получалось. Всё тело зудело и свербело, это решительно мешало сомкнуть глаза.» - последняя фраза наводит на мысль о необходимости водных процедур, а не о тревожном душевном состоянии Евы.

«Из темноты прихожей на порог вышел человек - высокий мужчина лет двадцати двух.» - трудно воспринимать двадцатидвухлетнего парня мужчиной.

«Блондинка тихо вошла и осмотрелась - незаправленная кровать пустовала, в комнате никого не было.» - такие определения, как «блондинка» или «брюнетка» обычно используют в тех случаях, когда о человеке больше ничего не известно, но в данном случае это не так – читатель уже достаточно хорошо знаком с главной героиней, поэтому лучше упоминать ее имя, а не цвет волос.

«-- Это увидят миллионы. Я закончу сценарий и пущу его в производство.

  -- Сценарий?

  -- А ты разве не знаешь, кто я? - в тёмных глазах сверкнула оскорбленная гордыня.

   Ева задумалась на секунду. Она не смотрела кино уже больше года, но ещё в школе не раз слышала об известном сценаристе и начинающем режиссёре Трое Филипсе, которой начал работать лет в тринадцать и уже в шестнадцать имел неплохую репутацию у некоторых кинокомпаний. А в двадцать приобрёл практически мировую славу своими, в основном, мрачными картинами. Она ведь видела какие-то из них, но никогда и предположить не могла, что популярный иностранный деятель - родственник милого, старого доктора Яна»,  «Ради тех огромных денег, что приносит моя работа, папочка прощает мне всё.», «Работал и отправлял сценарии в зарубежные студии, получал неплохие деньги.» - такая головокружительная карьера на кинематографическом поприще в двадцать два года воспринимается как обычная выдумка, ничего общего не имеющая с реальной жизнью.

«-- Ты дьявол, - простонала Ева, понимая, что накатившее головокружение вот-вот лишит её сознания.

  -- Дааа, - послышалось из окутывающей темноты, - я дьявол, детка. И я хочу тебя, снова...» - образ Троя весьма далек от образа гения-злодея, каким пытается изобразить его автор, поэтому сравнение с дьяволом сильно преувеличено.

«Только когда в десять часов она с бодрой улыбкой вдруг заявила, что хочет спать, супруги недоверчиво переглянулись, но ничего страшного явно не заподозрили.» - нет ничего подозрительного в том, что человек отправляется спать в десять часов вечера. Вот если бы Ева решила лечь в восемь, тогда это действительно было бы странно.

«Так вот, после, я неплохо сыграл роль героя: дотащил вас двоих до крыльца, воодушевленно убедил охранника в том, что видел странного человека, убегающего из школьного двора, перепачканным кровью» - а на самом Трое, после всего, что он сделал с обеими девушками, крови не было?

«Ева сама не поняла, почему согласилась» - одним из основных признаков писательской неопытности служат те моменты, когда автор не в силах объяснить поведение своих персонажей. В таких случаях лучше вообще не заострять внимание на причинно-следственной связи их поступков.

«Еву было не узнать - она стала весёлой и общительной, шутила с братьями, смеялась, будто забыв о недавних терзаниях и муках.», «-- Тогда для чего была нужна эта маска? Почему ты казалась такой счастливой?   -- Хотела оставить у вас хорошую память о себе. А то потом и не вспомните серую безмолвную тень, которой я была последние полгода.» - очень странное объяснение. Получается, что девушку, которую насильно удерживают два брата, используя едва ли ни как игрушку для своих сексуальных утех, заботит только то, какие воспоминания у них о ней останутся?

«Он - самая большая любовь из прошлой жизни» - неверное построение фразы. Выглядит так, как будто у Евы была не одна любовь в прошлой жизни, а несколько.

«Так лучше остановиться! Смириться с тем, что её больше нет и ненавидеть непокорную изменницу до конца жизни, оставаясь одиноким чудовищем, чем снова сделать из любимой безмолвную серую тень, зная, что никогда не стать ему прекрасным принцем, и день за днём толкать её к безумству, заставляя до дрожи отчаяния желать собственной смерти» - еще один момент произведения, который лишний раз подчеркивает неопытность автора: данный поступок сильно противоречит образу Троя. Если бы он рвал и метал, попытался приложить все усилия и употребил бы все средства, чтобы вернуть Еву – это было бы вполне логично и в его характере, но вместо этого автор преподносит душевные муки и не свойственные Трою умозаключения, которые делают окончание данной сюжетной линии неестественным и надуманным. Человеку, разумеется, свойственно меняться, но не за такой короткий отрезок времени.

«зарылась лицом в жёсткий серый мех», «волк ощутил, как кожа на его шее становится влажной от слёз» - фразы противоречат друг другу. Ева зарылась лицом в мех, а не в кожу волка.

«Серебристо-серая голова прижалась к плечу плачущей создательницы, нежные руки заскользили по широкому лбу, шее, спине, тонкие пальчики взъерошили шерсть за ушами.» - неверное построение фразы. Не совсем понятно кто кого обнимал и гладил: волк Еву или Ева – волка.

«Было так страшно переворачивать самую светлую страницу своей серой жизни» - фраза противоречит сама себе: если жизнь «серая», то светлых страниц в ней не может быть.

«Сама того не подозревая, она воплощала Тимора с него - со своего лучшего друга.» - в начале произведения Тимор был воплощением страхов Евы, поэтому, упомянутый в окончании факт того, что она переместила свои страхи в образ лучшего друга, выглядит неуместным.

Если сопоставить вышеперечисленные достоинства и недостатки, то можно прийти к выводу, что автором является довольно юный человек, для которого, возможно, данное произведение – это первые шаги на литературной стезе и шаги эти заслуживают внимания, что очень неплохо, учитывая его возраст. Основа и материал для создания художественных произведений уже даны, осталось только соответствующим образом их обработать.

Рекомендации: исправить недостатки, разделить произведение на два отдельных. Придумать для первого интересную, эффектную развязку, второму произведению дать начало, причины для уже имеющегося развития событий в сюжете и новые имена персонажей. Также, на вторую часть романа можно взглянуть с другой точки зрения, как на продолжение первой, но в таком случае необходимо не только исправить слабые стороны произведения, включая рекомендации по паре завязка-развязка, но более четко обозначить мотивы, побудившие Троя похитить Еву, сделать их реализацию более правдоподобной – хотя бы дождаться восемнадцатилетия главной героини, чтобы избавить сюжет от слишком надуманной истории с ее путешествием в самолете за границу по фальшивым документам.

Часто приходится слышать в литературных спорах, касающихся обсуждения того или иного произведения, что на вкус и цвет товарищей нет. Эта догма, которая служит, как правило, завершающим аргументом, предназначенным для того, чтобы развести противников в разные углы ринга и объявить ничью. Лишь немногие приходят к мнению, что, прежде чем оперировать подобным аргументом, необходимо учесть главное – является ли обсуждаемое произведение достойным того, чтобы вообще заводить о нем литературные споры. Другими словами, произведение изначально должно быть достаточно сильным, качественным, талантливо написанным, нести в себе то самое, что отличает литературное произведение от пустого графоманства, чтобы можно было расходиться во мнениях относительно вкуса и цвета.

Данный роман является действительно сильным, на совесть сработанным литературным произведением: историческое повествование, которое подано читателю таким образом, что не оставляет сомнений в подлинности происходящего; наличие ключевых моментов, выполненных в духе классического детектива; мистика, тесно переплетенная с религиозными учениями;  тонкая философия, которая делает произведение одухотворенным, помогает читателю самому прийти к определенным выводам; хороший литературный язык; меткость высказываний персонажей; полное раскрытие заявленной темы. Все вышеперечисленное позволяет роману занять достойное место на любой книжной полке, а у читателей, привыкших к образчикам растиражированной современной прозы, есть неплохой шанс улучшить свой литературный вкус.

Интеллектуальный детективно-исторический роман, это жанр, который целиком и полностью относится к серьезной литературе, следовательно, требует от автора не только глубоких познаний в заявленной тематике, но и высоких писательских навыков, т.к. необходимо дать читателю пищу для ума, донести до него всю важность и значимость происходящего, но при этом не охладить его читательский пыл подробностями и фактами, имеющими под собой историческую основу (увы, но историю, как науку, многие считают довольно скучной для изучения, а для траты на нее своего внимания в рамках отдельно взятого литературного повествования и подавно). Не секрет, что читательская публика в основе своей предпочитает более легкие жанры, где не нужно вспоминать курс истории средней школы, тем более задумываться над связью между историческими событиями и сюжетной линией, уделять внимание философским изыскам и теологическим тонкостям. Оценить по достоинству данное произведение смогут не все, поэтому круг читателей будет не настолько широк, как хотелось бы. Прибегая к математике, можно вывести определенное правило для подобных произведений, где уровень интеллектуальной составляющей по величине будет обратно пропорционален количеству читателей, которые честно одолеют повествование хотя бы до десятой главы. И это не в укор, а в комплемент произведению, если вдруг окажется, что у него читателей меньше, чем, например, у некоторых образчиков современной прозы, с завидной регулярностью выходящих из под пера популярных романистов по двадцать раз в году.

Добросовестность автора, как создателя собственного самостоятельного мира, пусть даже скопированного с того, в котором мы живем, определяется тем, насколько реалистично переданы чувства и эмоции людей, населяющих этот мир, насколько подлинными выглядят их поступки и умозаключения, исходящие из характеров, которыми наделил их автор, насколько правдоподобно будут выглядеть декорации, дающие представление о той или иной исторической эпохе. Достоверность в подобном жанре играет ключевую роль, поскольку читатель ни на минуту не должен усомниться, в том, что все то написанное, которое он извлек из повествования, имело место быть на самом деле – знаменитая фраза Станиславского не должна быть упомянута читателем ни разу.

Итак, сильные стороны произведения:

Первое, что обращает на себя внимание, это качественный язык, который смело можно отнести к классическому, поскольку словарный запас и построение предложений соответствуют тому времени, в котором происходят основные события романа. Это язык, который автор полностью прочувствовал, а не просто перенял у классиков в попытке слепого подражательства. На протяжении пятисот с лишним страниц, фраза, которая звучала бы не в унисон с общим стилистическим направлением текста – большая редкость.

Текст представляет собой последовательное описание лиц и событий, которые напрямую или косвенно относятся к главному герою, Алексею Петровичу Рытину, от лица которого ведется повествование. Его образ не так ярок, как образы некоторых других персонажей, но это идет произведению только на пользу – главный герой, как лист белой бумаги, на котором можно запечатлеть всю эту историю. Будь он более эффектен, как человек и персонаж, отвлекал бы внимание от тех событий, о которых рассказывается в романе.

Стиль повествования можно сравнить со стилем путевых заметок, выполненных, отчасти, в традициях эпистолярного жанра. Следует подчеркнуть, что данный жанр предполагает акцентирование внимания не только на основной сюжетной линии, но и на различных деталях и подробностях, которые, при другом стиле повествования выглядели бы излишними, здесь же они приходятся как нельзя более кстати, учитывая то количество информации, которое не мог не получать главный герой, находясь не только в постоянном поиске разгадки таинственных артефактов и ответов на свои вопросы, но и в постоянных путешествиях.

Язык произведения и стиль повествования соответствуют той эпохе, в которой живет главный герой (архаизмы, встречающиеся в тексте, сообщают произведению необходимый колорит), они, как нельзя лучше подчеркивают характер персонажей и характер событий. 

Надо отметить, что окончание романа, там, где Рытин встречается с Прохором и Ведуном, носит характер уже иного стиля повествования, максимально приближенного к эмоциональному состоянию главного героя относительно момента их встречи и характера их разговора. Это четкий и точный завершающий штрих, который ставит окончательную точку. После того, как сброшены маски, пышность в построении фраз можно отбросить и заострить внимание читателя именно на сути беседы, которая является кульминационной сценой романа и одним из ключевых моментов повествования.

Композиция произведения параллельна сюжетной линии и представляет собой законченную, стройную систему, напоминающую замкнутый круг, поскольку развязка событий происходит на том же самом месте, где было положено их начало. Такое построение можно считать символичным, т.к. прямого и полного ответа на загадку Арачинских болот и озера Мензале главному герою (как и читателю) так и не удалось получить (учитывая содержание послесловия).  

В тексте много переплетений, как исторических фактов, так и духовно-религиозных размышлений, которые, временами, сильно уклоняются от канонических догм, делая тем самым, повествование достаточно разносторонним с точки зрения восприятия противостояния материального и духовного. А также восприятия духовного, помимо традиционных христианских конфессий,  с точки зрения различных религиозных учений и тайных сообществ (каббала,  масоны, иллюминаты и т.д.).

Историческая достоверность того времени, к которому относится данное повествование, подчеркивается не только языком и стилем произведения, упоминанием географических наименований, употреблением устаревших слов и выражений, но и подробностями, касающимися, например, предметов одежды и быта, социального уклада жизни, этики отношений и т.д. Автор не пишет наобум, только чтобы сообщить роману необходимый налет старины, а детально рассматривает каждый ракурс, обращенный им в направлении первой половины XIX века (в отношении основных событий) или древних времен (раскопки, артефакты и т.д.).

Замысел произведения, как и его воплощение в жизнь, можно также охарактеризовать, как классический: по стечению обстоятельств, главному герою приходится изменить первоначальный маршрут своего путешествия, т.к. он становится обладателем некоторого таинственного предмета, который рассматривается им, как ключ к разгадке тайны захоронения исполинов (предположительно, ангелов, падших в войне с силами тьмы). Желание главного героя получить больше информации, касающейся этих захоронений, совпадают с его служебной деятельностью, по которой он должен совершать одно путешествие за другим, от Константинополя до Каира. В результате, разгадку тайны он получает там же, где эту загадку обрел.

Из всех персонажей произведения, прежде всего, следует отметить Прохора и Карно. Их образы получились наиболее яркими и запоминающимися – простоватый помощник, к концу произведения перевоплощающийся в довольно зловещую фигуру (Прохор) и француз Карно, ученый-египтолог и знаток древних языков, ставший для главного героя ценным источником информации. И тот и другой имеют общую точку соприкосновения – с их именами и их деятельностью связана главная тайна произведения, оба они являлись свидетелями появления призраков-исполинов, оба они имеют отношение к «проклятию».

Мистическая сторона романа подкрепляется таинственностью исследований Рытина, попыткой расшифровки надписей на камне, поисками рукописи, археологическими исследованиями и т.д., а также самой идеей существования неких захоронений, указывающих на войну между силами света и силами тьмы, в которой силы света (ангелы) были побеждены («Норов не знал не только того, что Прохор еще прошлой ночью обшарил его одежду и часть багажа, но и что я уже отыскал скелеты исполинских существ. Оставалось малое – невредимыми извлечь их из земли и погрузить в ящики», «Скажу так: зло – это мы. Это люди истребили ангелов, чтобы коварно завладеть их наследством, всем без исключения, это мы – тьма, победившая свет и заполонившая мир», «– Вызывать ангелов, – ответил он просто, но отрывистые фразы давались ему с трудом. – Их вызывали, чтобы убить. А после их эфирная субстанция не могла покинуть этого места. Болота – не кладбище. Это тюрьма. Я не настаиваю, впрочем. Считайте это поэтическим домыслом»).

К еще одному достоинству авторского стиля повествования можно отнести сцены, изображающие появление призраков-исполинов: достоверность их настолько высока, что заставляет поверить в них, как в феномен, существующий на самом деле. Здесь автор не преследует цели как можно сильнее напугать читателя, как это делается в жанре ужасов, но его уровень мастерства позволяет читателю шагнуть за границы текста, самому побывать на месте описываемых событий и самому убедиться в реалистичности их описания. Не у всякого автора получается так просто и точно описать весь ужас сложившегося положения для людей, столкнувшихся с представителями иного мира. Здесь важна та самая тонкая грань, которая отделяет пугающие картины необъяснимости некоторых сторон нашего бытия от уклона в банальную страшилку.

Еще одной важной составляющей успеха подобной прозы является незаметная, но присутствующая в каждой фразе атмосфера произведения, диктуемая талантом автора, как рассказчика. Трудно оторваться от иного, говорящего простым языком, в то время как от признанного оратора и краснобая частенько хочется заткнуть уши. Это не искусственно созданное обаяние литературной выдумки, а качественное изложение, помноженное на чувство меры. Атмосферу, «звучание» текста можно объяснить легкостью каждой отдельно взятой фразы, которые во множестве своем дают представление о масштабной картине, раскрывающей перед читателем глубокие и сложные темы.

Косвенные упоминания о Пушкине, цитирование в тексте его высказываний выглядит вполне уместным. Здесь нет перебора с пафосом, с превозношением гения, с поклонением и дифирамбами в его адрес, он показан веселым, остроумным, даже едким светским человеком, таким, каким он был в действительности («Пушкин сравнил меня с Бельведерским Митрофаном, намекая на Недоросля», «Как бы не поплатиться за эпиграмму, – сказал Пушкин Погодину. – Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека или от белой лошади. Муравьев может вызвать меня на дуэль, а он не только белый человек, но и лошадь», «Вот Хвостовой покровитель, Вот холопская душа, Просвещения губитель, Покровитель Бантыша! Напирайте, бога ради, на него со всех сторон! Не попробовать ли сзади? Там всего слабее он.»).  Упоминания в тексте о Пушкине приходятся как бы к слову, чего вполне достаточно, чтобы не слепить читателю глаза. Вообще, многие авторы, вводя в повествование популярных исторических личностей, как персонажей, часто перегибают палку, стараясь придать произведениям вес и значимость за счет присутствия в нем известных имен – получается фальшиво и надуманно, а иногда просто неуместно, поскольку упоминание о реально существующих людях должны основываться не столько на фантазии автора, сколько на тщательном изучении достоверных исторических источников и биографий. Кроме того, необходимо то самое чувство меры и тот самый талант рассказчика (упоминавшийся выше), которые придадут образу известного человека реалистичности, покажут его настоящим, а не надуманным персонажем.

Доказательства существования исполинов, упоминания о которых имеются не только в Библии, но и в мифологии многих народов, представлены читателю именно в том объеме, которого вполне достаточно для сообщения повествованию необходимого мистического реализма, так, чтобы не увести сюжет в явственную сказку или научную фантастику, то есть без нагнетания излишней атмосферы загадочности и без назойливого акцентирования читательского внимания только на данной теме. Рассуждения персонажей, касающиеся этого вопроса, звучат ненавязчиво и предоставлены в том количестве и в том качестве, в которых они необходимы произведению.

Нельзя не обратить внимания на некоторые изречения героев романа, дающие в полной мере представление об авторе, как о человеке, способном не только разносторонне мыслить, но и удачно формулировать свои мысли, излагая их через своих персонажей:

«– Вот, вы видите горячий початок кукурузы, вдыхаете его аромат и отправляете в рот – вам не нужно объяснять, что это съедобно и вкусно, ибо вы общаетесь с кукурузой не на языке энциклопедии, а на языке голода. Вы читаете надпись на знакомом языке, и нечто в вас происходит. Вы не задумываетесь, как.  Но почему вы думаете, что это происходит всегда лишь осмысленно? А что, если связь овеществляется и иначе – бессознательно? В чем состоит эта первичнейшая затравка? Ведь ветка резонирует, даже если вы не отличаете яблоню от сливы, а плодоносящее древо от сухой смоковницы. Скажу более, крестьянский мальчишка, не сведущий в кинематике, раскачает ее не хуже ученого мужа. Да что там: здешние обезьяны вполне успешно трясут пальмы.» (Карно)

«Адам же имел – повелевать небесными силами. Слово его было тождественно закону. А коли мы знаем, что в основе всего лежит логос – суть слово или закон, то иллюминаты и ищут те самые слова, которые заставят ангелов плясать под их дудку. Да и почему бы нет? Вот, представьте себе. Бесплотные существа создали материальное тело, поместили в него духовную субстанцию и вопрошают, витая вокруг: «Ну, ну, как там»? А он и отвечает: «Жарко! Убавить». Или: «Скучно, пришлите Еву». Он им и не приказывал вовсе, просто они так вместе строили мир. Он здесь принимал, они оттуда подавали. Ну, как печник залез в трубу, а хозяин дома ему сует раствор и инструменты. Оба, разумеется, масоны, если вы сами не догадались…» (Карно)

«– Знаете, какой величайший секрет тамплиеры привезли с Востока, за который их истребили и за которым все охотятся?

– Его любой верблюд знает, на то он и величайший.

– Не ерничайте. Это формула расчета сложного процента. Европе он был неведом, а на Востоке… ну, вы меня понимаете, – он почесал под ухом. – Ваш голодный верблюд позавидовал бы бешенству Филиппа Красивого, когда тому объяснили, что он задолжал втрое против того, на что рассчитывал. Дальнейшее известно. Несчастный Жак Молэ отправился на костер, а молчал он не потому, что ему отрезали язык, а потому что сам не умел объяснить этой формулы. С той поры все ищут секрет. А он преспокойно лежит у каждого в пустом кармане. Так что не напоминайте мне больше о долге. Иначе мне придется вас убить и стать вами. Да это в порядке вещей. Я сделаюсь русским боярином, всё равно ваши аристократы грамотно говорят только по-французски. Я смогу прослыть грамотным боярином.» (Карно)

«– Разве эта вселенская махина должна всегда работать в одну сторону, понукая нами? И всегда Адонай будет искушать Авраама убить в угоду ей своего сына? Разве Авраам не вправе вбить клин между колесами? Да, и мы… они ищут эти шестерни в мире логоса, идей, то есть языка, и слов, раз слово причиной всему.

– Чтобы повернуть свою шестерню нужно иметь упор. Во что упретесь вы, если единственно надежной опорой является Бог, а его-то как раз вы и хотите обхитрить?

– Бог не может служить опорой, потому что нельзя опереться на то, что само вертит тобой.» (Голуа)

«– Мы называем это по скудоумию заклинанием, но… Слово – разве заклинание? Всякая ли идея – проклятие, а мысль – магия? Нет, это великая побудительная сила, связующая воедино материю и дух. Мы еще не стоим даже на пороге понимания ее сущности. Увы, наука все дальше уходит от пути познания ее, все более утверждаясь на ниве покорения материи. Здесь – корень моего разочарования.» (князь Прозоровский)

«– Глупец! Ты – не главный персонаж. Это простительно, ведь каждому свойственно почитать себя за божка. Много вас плясало до тебя, станцуют и после. Ты – один из сонмища персонажей, волей случая и моей волей оказавшийся ненадолго в центре событий, – потому только, что жил подле меня.» (Прохор)

Если справедливость того или иного изречения еще можно оспорить, то мастерство, с которым автор дает такое точное определение таким тонким вещам неоспоримо. Ирония, которую он вкладывает в слова Карно, неподражаема.

Слабые стороны:

Повествование, относящееся к путешествию главного героя по Востоку, дает новые приключения, новые находки, новые открытия. Рытин не раз подвергается опасности, встречает старых знакомых и обретает новых, попадает в сложные жизненные ситуации, выбираться из которых приходится всеми доступными способами, пытается определить, какую роль в истории с таинственными событиями, развивающимися в разных частях света, играют Голицин, Россетти, Голуа, Карнаухов, Муравьев, князь Прозоровский, Артамонов и т.д. Читатель получает действительно большой объем информации, касающийся непосредственно основной сюжетной линии, а также параллельных ей  (развитие отношений с Анной, наблюдения Рытина, как путешественника, описание исторических событий и т.д), но, несмотря на ход событий, сюжет топчется на месте: часто случается так, что беседа, которую ведет главный герой, не приводит ни к чему, либо результат этой беседы мизерный. Структура диалогов в таких случаях редко отличается одна от другой, и всякий раз развивается по одной и той же схеме – один из собеседников задает интересующий его вопрос, другой на этот вопрос отвечает вопросом (или фразой, направляющей диалог по касательной), затем опять следует вопрос, на который опять отвечают вопросом (или очень уклончивым ответом) и т.д. То же самое происходит, когда главный герой ведет рассуждения с самим собой. У него множество сомнений и множество догадок, но подтвердить их или опровергнуть он не в состоянии и это снова выражается в вопросах, ответы на которые никак не находятся: «Я живо представил себе множество таких орбит, по которым сновали мы все: Голицын, Голуа, Карнаухов, Карно, я и еще несметное множество трудолюбивых муравьев (Муравьев?) или, вернее, навозных жуков, отбирающих тайны друг у друга в надежде собрать свой ком – чего?».

Такое перебрасывание вопросами, с отсутствием прямых ответов, но наличием множества дополнительных ответвлений от основной темы обсуждения, очень сильно увеличивает объем, не привнося в повествование ничего того, что непосредственно к нему должно относиться («– Всякий раз приходится нам продолжать давний неоконченный разговор. Всякий раз мы сидим под ясным небом в тумане размышлений»). Получается эффект «воздушного шарика» – он раздувается и грозит лопнуть, что равносильно утрате читателем интереса к написанному (тот просто начнет пропускать некоторые места в повествовании, стараясь побыстрее добраться до финала, чтобы узнать, чем все, в результате, закончится).

Надо заметить, что сами диалоги интересны, приправлены множеством остроумных фраз и метких замечаний (особенно это касается разговоров с Карнауховым в тюрьме, или бесед с Карно), они написаны с учетом характеров персонажей, что лишний раз эти характеры и подчеркивает. В процессе бесед формируется множество идей и мнений, во-первых, относительно осмысления сущности духовного и материального миров с точки зрения канонических религиозных основ, во-вторых, с точки зрения некоторых фактов и убеждений, которые не нашли поддержки или подтверждения у официальной церкви: «Вот, что я скажу тебе: ангелы, бесы – всё одно. Те и другие с крыльями. Те и другие лезут в наш мир. Их война – это только их дело. Может, это сражение за пастбища? Мы – коровы, наши дурные страсти они используют как удобрения, а благие как молоко. Есть молочные и мясные. Одних доят всю жизнь, а потом кидают использованные души псам-церберам, иных пожирают в расцвете сил. Они питаются душами, а? Отчего страдают и умирают дети? Просто кому-то захотелось сожрать молочного поросеночка. А мы пытаемся разобраться в их последней битве – да это просто смешно. Если светлое воинство побило силы падших, тогда почему они до сих пор искушают нас здесь? Мы что – на дне миров, в сточной канаве, где без разбора топят всех тех, кому не повезло?». Другими словами, диалоги и рассуждения хороши, но на развитие основной темы крайне мало влияют и кружат в разных вариациях вокруг одного и того же.

Описываемые в романе факты, находки, события, как будто нарочно призваны еще больше все запутать, дать повод к еще большему количеству вопросов, напустить туману и породить еще больше домыслов. Стоит только появиться в повествовании чему-либо конкретному, будь то утверждение или звено в цепи умозаключений, или улика, доказательство, артефакт, как следующей строчкой после описания данного утверждения или данного доказательства будет стоять опровержение этому утверждению или этому доказательству. Все, любой человек, любое слово, любое намерение или действие тут же ставится под сомнение, тут же приводятся аргументы, доказывающие справедливость этих сомнений, а затем выдвигаются контраргументы, которые, в свою очередь, ставят под сомнение аргументы, предшествующие им  и т.д. и т.п., до бесконечности. Причем, это касается не только эпизодов из основного повествования, но и послесловия, или, как озаглавил его автор, «Протографа», где под сомнение ставятся факты из самого повествования. Было ли что на самом деле или не было, кто его разберет? Радиация это все… или эволюция. Хотя упоминание об экспедиции, предложение о которой внес профессор Московского Университета Прохоров В. Т., оставляет надежды на продолжение истории о загадочных находках, легших в основу данного романа.   

Чрезмерное количество персонажей, находящихся у главного героя под подозрением из-за своей причастности к тем или иным тайным сообществам, или просто преследующих определенные корыстные цели, привносит в произведение большую долю путаницы. В них самих и во всем том, что с ними связано по ходу сюжета легко заплутать, как в дремучем лесу, что и делает главный герой, а вместе с ним и прилежный читатель.

В данном случае проще будет поделить определенные функции, необходимые произведению, между несколькими персонажами, отталкиваясь от их значимости и той роли, которую автор хочет отвести каждому из них, тем самым, сократив их количество. Например, объединить в одно лицо Дашкова и Норова; Голуа и Россетти; Артамонова и Карнаухова и т.д. На первый взгляд это может показаться неуместным, несовместимым, но данный совет является исключительно советом, следовать которому автор не обязан, но задуматься над тем, что сокращение количества персонажей пойдет произведению на пользу, все же стоит.  Постоянные подозрения, которые ложатся на достаточно широкий круг персонажей, объединяют их, обезличивают, делают фактически одним целым, поскольку разницы в их образах и поведении нет почти никакой – все они, в конечном итоге, преследуют одни и те же цели, но эти цели с таким же успехом могут преследовать три человека, а не тридцать, причем безо всякого ущерба для основного замысла и сюжетного хода произведения. Большое количество персонажей может быть оправдано только соблюдением соотношения между основными и второстепенными персонажами, где количество второстепенных преобладает над основными, но с условием, что второстепенным будет отведено меньше места в тексте. Каким бы интересным ни был замысел и каким бы талантливым ни было перо автора, соблюдать меру, все же, стоит, тем более, когда роман представляет собой образец, отсылающийся к канонам классических произведений и объединяющий в себе такие жанры, как детектив, мистика и приключения. Жанровую направленность здесь особенно стоит учитывать, так как она напрямую диктует количество персонажей: чем меньше в романе будет основных действующих лиц, тем меньше будет вопросов, загадок и домыслов, возникающих в результате их деятельности и мучающих главного героя, а заодно и читателей. Возьмите, к примеру, роман И.Ильфа и Е.Петрова «Двенадцать стульев», где главных героев только двое – Остап Бендер и Киса Воробьянинов, а второстепенных огромное множество, но при этом Бендер и Воробьянинов проходят через всю сюжетную канву романа, а гробовых дел мастер Безенчук, мадам Грицацуева, Эллочка-людоедка, Авессалом Владимирович Изнуренков и прочие играют исключительно эпизодические роли. Это помогает удерживать сюжет и структуру произведения в равновесии, где читательское внимание сконцентрировано на главных героях, а второстепенные персонажи вносят разнообразие в сюжет, добавляют произведению шарм и харизматичность, являют собою яркие типы людей, через образы которых можно составить представление об эпохе, в которой они жили.

Есть некоторые недостатки, касающиеся Прохора – образ персонажа, в котором заключено несколько лиц, всегда труднее контролировать, поэтому автор иногда «проговаривается», дает читателю повод подозревать Прохора раньше, чем того требуют законы жанра. Например, его гибель выглядит слишком невероятной для такого персонажа, слишком заметное место занимал он в повествовании, чтобы автор мог позволить себе так просто сослать его в небытие. Скорбь Рытина по этому поводу описана так, что сомнений не остается – с Прохором они еще встретятся, тем более, что у сюжетной линии никаких серьезных оснований для его смерти нет, произведение не выигрывает и не проигрывает от этого факта, а это значит, что автор до поры до времени решил припрятать козырь в рукаве, приберечь все самое интересное для финальной части.

Еще одной странностью в образе Прохора является его феноменальные способности, касающиеся иностранных языков: «Приметив способности его к языкам, я поручил ему на пробу разбирать кое-какие бумаги, сначала новые, а после и старинные, и он преуспел до такой степени, что сделался не только полным ассистентом, но и принужден был я поставить его фамилию после своей в одной из статей в Берлин.» Во-первых, подобные навыки абсолютно не вяжутся с его образом, как не вяжутся лаковые ботинки с поношенным брюками; во-вторых, если автор таким способом попытался оставить в памяти читателя улику, дающую повод думать о Прохоре, как о человеке, который не за того себя выдает, то получилось это слишком явно. Кроме того, помощник Рытина оказывается мастером на столько рук, что невольно начинают возникать сомнения в правдоподобности такого уникума.

Эпизод с лунным затмением, спасшим жизнь главному герою, выглядит ненатуральным, надуманным – слишком уж откровенное везение. Такое удачное стечение обстоятельств больше похоже на несостоятельность автора, на неумение найти другой выход из положения для своих персонажей. Что допустимо в приключенческих сагах об Индиане Джонсе или Ларе Крофт, то недопустимо для литературных произведений данного формата – разные задачи и разные стили.

Непосредственным служебным обязанностям Рытина отведено мало места, они часто описываются как-то вскользь, мимоходом, в общих чертах, поэтому иногда складывается впечатление, что главный герой болтается по Востоку, преследуя исключительно свои собственные цели, задним числом выполняя невнятные поручения по совершенно необременительным служебным делам. Кстати, эти собственные цели тоже не обозначены четко, как будто он сам не знает, для чего он ездит и что конкретное ищет – то расшифровку надписей с камня, то расшифровку записей из тетради, то разгадку древних захоронений крылатых исполинов, то способы повелевать ангелами, то вычисление своих недругов и их положение в иерархии тайных сообществ и т.д. Словом, мыслей и действий у него очень много, но их направление носит хаотичный характер и даже если такой сумбур был задуман автором специально, то произведение от этого ни в чем не выигрывает, необходимо прямо в тексте, по ходу повествования четко указывать цели главного героя, иначе многие читатели начнут путать одно с другим.

Смысловые, стилистические и языковые недостатки текста:

«Скажу лишь, что матушка моя, женщина набожная и благочестивая, ни минуты не сомневалась в благополучном исходе упомянутого предприятия и, складывая в дорогу вещи, радовалась моему поручению более меня самого, попутно решительно отвергая все осторожничанья братьев и сестер» - с трудом верится в радость матери, сыну которой предстоит длительное путешествие на другой конец света.

«Словом, оставив своих спутников в загадочном недоумении и вытребовав для себя лошадей и повозку с возничим…» - почему главный герой характеризует недоумение своих спутников как «загадочное»? Они не знали, куда он направляется или для них являлась загадкой именно цель путешествия главного героя в имение князя Прозоровского?

«…и первым делом пустили мы в кругу добрую флягу с ромом. Среди спасателей бойким рулевым увидел я и Прохора, который между командами не преминул шепнуть мне о своих предчувствиях и предсказаниях: «Поела земля людишек-то, и барин и чернец – без разбору легли-с...». Хоть в доме нас ждала добрая парная и горячий пунш…» - повтор «добрую флягу» - «добрая парная».

«Узрел я такую картину: худосочный туземец стоял на цырлах» - грубое выражение.

«Музыка сфер» - данное словосочетание часто упоминается в тексте романа, производит впечатление повтора.

«Очнулся я ночью, лежа в каком-то странном мешке, и в беззвездной пустынной тьме провел время до рассвета, почти не чувствуя холода. Заботливо подложенная под руку фляга утолила мою жажду свежей вкусной водой. Я долго ехал на север, пытаясь примириться с тем, о чем догадывался и в чем имел возможность убедиться теперь. Проездом через Калужскую губернию, я остановился в Свято-Тихоновой обители. Мне требовался духовный совет. И остановившись там на три дня, я остался на тридцать лет.» - слишком быстрый переход от ночевки в мешке к поездке на север. Между двумя этими действиями должно быть какое-нибудь разграничение.

Рекомендации:

Сопоставляя значимость сильных и слабых сторон произведения, можно прийти к выводу, что недостатки здесь довольно условные и будут заметны разве что придирчивому глазу читателя-гурмана. Их исправление добавит несколько последних штрихов в общую картину, сгладит некоторые неровности, но основное дело автором уже сделано, причем сделано очень хорошо  –  даже с вышеперечисленными недостатками роман представляет собой образец настоящей интеллектуальной прозы. В том, что произведение написано опытной рукой вполне состоявшегося автора можно легко убедиться, прочитав, на выбор, любую из страниц. Тратить свое время или нет, на ознакомление с романом такого объема и такого содержания – дело вкуса каждого читателя, и здесь уже можно поспорить о вкусах, поскольку качество написанного неоспоримо.

https://www.proza.ru/2014/02/27/2042

Сильные стороны: тот самый редкий случай, когда предисловие к произведению в разы интереснее, чем само произведение. Именно предисловие заслуживает похвалы, поскольку уровень реалистичности и художественности, продемонстрированный в нем автором,  несоизмеримо выше, чем в основном повествовании. Самобытный язык, подчеркивающий, как характер самого рассказчика, так и характер его намерений, говорит о том, что именно такой стиль повествования (от первого лица) дается автору лучше всего. Но это касается только языка и стиля, и только в предисловии.

Слабые стороны: содержание предисловия, как и содержание основного повествования, особого интереса не вызывает, может быть, потому что автор, в создании произведения, руководствовался намерением получить благосклонность понравившейся ему женщины – «Итак, мы неторопливо за разговором шли с ней по аллее, сыпал мелкий снег, и я размышлял про себя, как бы мне наконец трахнуть её». Возможно, данный мотив, побудивший автора написать об изнанке жизни города Ярославля, выдуман, но произведение от этого не становится интереснее. Кроме того, тема все та же, что и в предыдущих произведениях, а выделить из них какое-то одно, которое могло бы запомниться, невозможно – они абсолютно схожи (меняются только имена персонажей и декорации событий): обязательно будут бандиты, обязательно будет продажная любовь, обязательно будут алкоголь и наркотики, и обязательно будет персонаж, который имеет свою собственную точку зрения с философским подтекстом и обязательно озвучивает ее вслух (в данном произведении это Телега).

Сюжет описывает работу таксистов и всех тех, кто, так или иначе, имеет к ним отношение. Сама идея неплоха, если бы ее воплощение в жизнь представляло собой несколько действительно интересных историй из жизни работников данной сферы обслуживания, но без этого навязчивого сползания к дну городской жизни. Тема, безусловно, богатая, но для ее реализации в виде литературных произведений у автора не хватает смелости прекратить подражать корифеям жанра, пишущим про то же самое и давно уже занявшим свои места на книжных полках.

Язык основной части повествования значительно беднее предисловия, а построение предложений и их смысловая нагрузка настолько упрощены, что несут в себе такой же процент новизны и увлекательности, что и фразы маленьких детей, озвучивающие очевидные вещи.

Окончание истории выглядит шаблоном, позаимствованным из обычного любовно-эротического издания карманного формата – проститутка Юля наконец-то смогла получить неземное удовольствие от секса со своим возлюбленным только потому, что он предложил ей руку и сердце.

Рекомендации: автору не составит особого труда, отталкиваясь от предисловия и придерживаясь его языка и стиля, написать произведение, являющееся продолжением завязывающихся отношений между автором и Раисой, но без уклона в грубые и жестокие реалии современной жизни. Так же, как и создать серию новелл из жизни таксистов, но с более достоверным сюжетом и в более качественном изложении.

https://www.proza.ru/2013/09/17/431

https://russolit.ru/books/item/_misticheskie-istorii-doktora-krauze_-inessa-davydova.html

Сильные стороны: четкий авторский замысел, который ведет читателя именно по тому пути, который избрал для него автор. Здесь не будет никаких отклонений в сторону или блужданий по бездорожью, здесь будет вполне комфортная поездка со всеми удобствами в определенном направлении.

Автор обладает развитым воображением и зрелым чувством того, как и в каком количестве преподносить факты. Мистический детектив автоматически расширяет круг потенциальных читателей, т.к. охватывает сразу два жанра, в дополнение к жанру любовной психологической прозы. Повествование не дает разгадки главной тайны, поэтому хочется прочесть продолжение, которое пообещал автор в конце третьей истории.  

Грамотная конструкция произведения вполне отвечает запросам литературы подобного направления, т.к. представляет собой классический образец основной сюжетной линии (исчезновение и трагический конец супруги главного персонажа), на фоне которой перед читательским оком будут проходить отдельные, но имеющие точки соприкосновения с основной, сюжетные линии.

Слабые стороны: читательские интерес, подогреваемый детективной и мистической составляющими, расхолаживается языком произведения, который плохо сочетается с его содержанием. Текст напоминает бесконечную колонку светской хроники какого-нибудь глянцевого журнала. Это язык для сплетен, слухов, скандалов и сенсаций, а не для произведений на тему реинкарнации. Мистика и светская мишура несовместимы. В тексте слишком много лоска и слишком мало натуральности.

Постоянное подчеркивание достатка, упоминание известных брендов и элитных марок, вопреки желанию автора, только удешевляет произведение: «Эрих сидел, закинув ногу на ногу, в своем излюбленном кресле в стиле Людовика XVI. На белой рубашке из тончайшего египетского хлопка от швейцарской марки Eton бликовали украшенные белыми бриллиантами пуговицы. Начищенные ботинки ручной работы от John Lobb отлично гармонировали с брюками от Brioni». Создается впечатление, что автор боится, как бы написанное им не уронило своего достоинства в глазах придирчивых читателей, которые не признают произведение произведением, если в тексте не упоминаются бриллиантовые запонки и дорогие французские вина. В данном случае такое упорное желание придать прозе «статусности» выглядит смешным и наивным. Обладать отличным качеством должен сам текст, а не упоминаемые в нем предметы роскоши. Кстати, имя доктора (Эрих Краузе) вообще не сочетается ни с тем, ни с другим.

Из-за отполированного языка и жеманно-глянцевого стиля повествования сильно страдают образы персонажей произведения – они выглядят не как живые, чувствующие люди, а скорее производят впечатление оживших кукол, по воле автора произносящих те или иные фразы и совершающие те или иные телодвижения.

Рекомендации:  дать главному герою другое имя, которое не ассоциировалось бы у читателя с канцелярскими принадлежностями.

Изменить язык повествования, сделать его менее «журналистским» и более живым и натуральным – в данном случае будет полезно обратиться к творчеству В. Набокова, проанализировать то, как удачно могут стиль и язык раскрывать тему произведения, подчеркивать характер героев и помогать сюжету следовать за авторской мыслью.

Не прилагать таких титанических усилий к тому, чтобы все в произведении, от главных героев до гостиниц носило печати «люкс» и «эксклюзив» – персонажи должны выглядеть как живые люди, а не как обитатели домика повзрослевшей куклы Барби, которых автор тщательно одевает исключительно во все самое модное и дорогое.

Основа у произведения уже есть, материал для сюжета тоже, осталось только выбрать правильное сочетание авторской мысли и языка, с помощью которого эта мысль будет читателю изложена.

https://www.proza.ru/2014/06/04/1634

Сильные стороны: речь Каракурта во время митинга.

Слабые стороны: отсутствие цельного авторского замысла; отсутствие связного сюжета; отсутствие необходимости в той развязке, которую выбрал автор; откровенное подражание Чаку Паланику; технически незрелый язык повествования; однообразная структура построения предложений.

После прочтения данного текста складывается впечатление, что написан был именно текст, а не произведение. Наверняка изначально какой-то авторский замысел был, но, то ли он так и не был продуман, то ли автор так и не смог выжать из него ничего конкретного, то ли в процессе написания он сильно видоизменился, так или иначе, в тексте он просматривается плохо, что сводит на нет все попытки автора донести свою мысль до читателя.

Без четкого авторского замысла нет и не может быть никакого хоть мало-мальски цельного сюжета. Повествование дает читателю несколько кадров из жизни трех друзей-транссексуалов, с неким намерением показать жестокую и мрачную картину нашей современной действительности, в которой так нелегко живется вышеозначенным персонажам, предпочитающим секс, наркотики и рок-н-ролл. Несмотря на постоянное упоминание в тексте слова «мрачно» и его производных, повествование все равно не хочет становиться мрачным, т.к. язык и структура предложений напоминают сочинения ученика младших классов: «Виник развалился рядом на переднем сидение и вальяжно курил тонкую сигару», «Белка сидела сзади и смотрела в окно», «Она сосала и лизала его», «И вся она была хорошенькая и аккуратно одетая», «Фед и Белка оделись и прошли из комнаты на кухню. Виник жарил на сковороде макароны и маринованное мясо. На белом кухонном столе стояли банки с пивом, и была рассыпана анаша.», «На трибуну поднялся молодой парень лет двадцати восьми. Это был спокойный и уверенный короткостриженый блондин с ясным выразительным и твёрдым взглядом узких зелёных глаз. Он выглядел красиво и просто, одетый в светлую футболку и чёрные джинсы. Он обвёл взглядом эту массу людей на площади и слегка изучающе и пристально смотрел на толпу. Его приготовились слушать и замерли в тишине», и т.д. Почти треть текста состоит из предложений, построенных по одному и тому же образцу, с использованием соединительного союза «и», что никак не может способствовать восприятию данного повествования, как произведения, написанного взрослым человеком.

Развязка вызывает только вопросы: почему автору понадобилось убивать Белку? Почему понадобилось убивать одну только Белку (не считая самоубийства Лисички)? Неужели только для того, чтобы придать повествованию «мрачности»? Тогда почему бы вообще всех не убить?  Чем больше трупов, тем мрачнее, тем нагляднее факт того, как жесток тот мир, в котором мы живем.

Самоубийство Лисички и предшествующая тому беседа с Трилистником, возможно, покажутся оригинальным новшеством тем читателям, которые никогда не были знакомы ни с произведением «Бойцовский клуб», ни с его экранизацией, т.к. в данном случае сюжет позаимствован у Чака Паланика и даже упоминание об этом в самом тексте повествования ничем не оправдывает это заимствование, которое, кстати, называется плагиатом.

Рекомендации: написать другое произведение.

https://www.proza.ru/2014/06/25/873

Сильные стороны: поклонники исторического любовного романа обязательно найдут в данном произведении все то, что так привлекает их в этом жанре – от места действия и ощущения своего присутствия в нем до любовных перипетий и неожиданных поворотов в судьбах главных героев.

Подобные произведения как раз соответствуют вкусам широкой читательской аудитории, преимущественно женской, на которую делают ставку издательства, занимающиеся выпуском книг, в которых любовная романтика совмещена с относительной исторической достоверностью. Фактически, роман готов к выпуску. При грамотно и хорошо оформленной обложке он обязательно будет пользоваться спросом у современных читательниц точно так же, как пользуются спросом романы Жюльетты Бенцони и Виктории Холт.

Залог успеха здесь во многом зависит от образов главных героев, которые необходимо донести читателю так, чтобы в его воображении они воспринимались живыми людьми, а не выдуманными персонажами, и автор умело и уверенно рисует их именно такими. Так же он создает эффект присутствия в том времени, в котором разворачивается действие романа, посредством детального описания характера взаимодействий между персонажами, бытовых сцен, логики поступков, развития отношений и периодического описания повседневного уклада жизни, традиций, правил поведения, предметов одежды, утвари и т.д.

Нельзя не учесть факт того, что автор избегает той слащавости, которая так часто встречается в произведениях женской прозы и временами доходит до абсурда. Психологизм, который отталкивается от характеров персонажей, а в особенности от характера главной героини, как нельзя нагляднее демонстрируется в поступках и поведении, следовательно, розы не преобладают над шипами, точно так же, как и в настоящей, реальной жизни. Это еще один плюс в копилку автора – нельзя сдабривать текст одним лишь сахарным сиропом, читать будет невозможно, всегда должно оставаться место для трудностей и реалистичной прозы жизни. Эмоциональный фон в норме, что говорит о чувстве меры, присущей автору и касающейся любовных переживаний героев романа. К языку и тексту претензий нет – для данного жанра написано достаточно качественно.

Слабые стороны: достоверность той части повествования, которая заявлена, как историческая, временами очень сильно уклоняется в сторону, иногда переходит совсем уже в сказку. Эпоха, описываемая в произведении, на самом деле была гораздо мрачнее, грубее и проще даже при королевских дворах, не говоря о жизни простого люда. Роль, отведенная в произведении женщине (Альберге) немыслима по тем временам, впрочем, как и роли, отведенные другим женским персонажам. Читать, конечно, интересно, но местами очень уж неправдоподобно.

Не стоит так много внимания уделять подробностям, повествование от этого мельчает, а концентрация читательского интереса падает. Стоит помнить еще и то, что с точки зрения любителей «серьезной» литературы, подобные любовные приключения на фоне исторических декораций всегда будут выглядеть, как фарс, поэтому читательская аудитория будет состоять преимущественно из представительниц женского пола, для которых сердечные дела всегда стоят выше исторической достоверности.

Рекомендации: прозу можно было бы сделать «жестче» и правдоподобнее, например, обратиться к историческим трудам, посвященным эпохе раннего Средневековья, как раз тогда, когда образовалось Франкское государство или Франкия, и подробно описывающим уклад жизни людей, населявших ее. Это помогло бы уравновесить повествование, дать возможность читателю не только следить за судьбами героев, но и получить информацию, непосредственно касающуюся событий тех лет.