Александр Коржов «Жил-был Я»
https://www.proza.ru/2010/01/08/1008
Сильные стороны: Богатейший материал для читателей, чье отрочество (юность, молодость)пришлось на 60-70-е годы прошлого столетия, а также для всех, кто любит совершать экскурсы в прошлое не при помощи учебников истории, а посредством воспоминаний очевидцев.
Автор описывает свою жизнь с самого детства. Будут и друзья, и игры, и учеба (от школы-интерната до ВУЗа), и первая любовь. Два брака, трое детей, работа на советских и постсоветских предприятиях, работа в условиях рыночной экономики после развала СССР. Печальные события «той» эпохи: от воспоминаний отца о лагерях, до Новочеркасска и Чернобыля. Господство номенклатуры и бюрократии на всех уровнях советской жизни, и, в частности, производства. Вспомните (или узнаете) такие понятия, как «стройотряды», «шабашки», «на картошку». Вместе с автором будете переезжать из Донбасса в Воронеж, затем в Александров, в Кишинев, Москву, Улан-Удэ, Одессу. Порыбачите в верховьях Волги и в Карелии. Даже об Орландо узнаете много интересного. Повествование увлекает простым языком и подачей материала «из первых рук» до тех самых пор, пока автору не изменит жена, с которой он находился во втором, по счету, браке.
Слабые стороны: Постоянные обращения к своим детям в первой, «доразводной» части произведения создают впечатление обиды автора и на своих детей от второго брака и на поколение «пепси» вообще. На фоне вышеупомянутых эпохальных (часто трагических) событий советского времени это, в свою очередь, производит впечатление упрекания молодого поколения за то, что не жило оно «тогда», не испытало все тяготы «того» времени. «Лихие 90-е», Чечня, Дагестан, Грузия, «Курск», Беслан и т.д. и т.п. вроде как не на глазах у поколения «пепси» происходили, а все так же принадлежат тому поколению, к которому относится сам автор.
Измене второй жены, разводу с ней, судебным разбирательствам, страданиям автора от всего вышеперечисленного отводится гораздо больше места и душевных терзаний, чем аналогичной измене самим автором своей первой жене с этой самой второй. К концу произведения становится ясно, что повествование писалось вовсе не ради высокого искусства литературы, а в качестве последней попытки посредством доступности интернета показать детям от второго брака и всем желающим историю разрыва семейных отношений изнутри, а заодно и жизнь автора, как человека преклонных лет, готовящегося к переходу в мир иной.
Цитирование Екклесиаста и исповедование буддизма совершенно не вяжутся с постоянной демонстрацией обиды на жену – за измену, на детей – за нежелание общаться, на страну – за сволочизм власть имущих.
Рекомендации: Ценность данный текст имеет только до описания измены жены.
Если убрать из него постоянные обращения к Артему Ферье, выдержки из дискуссий сайта Проза.ру, попрекания всего, что не нравится автору в других людях: «Юлия Высоцкая, симпатичная профессиональная актриса и телеведущая, в своих кулинарных(!) передачах называет поджаренный кусочек хлеба грЕнкой. Ну да, откуда ей, профи и кумиру, знать, что “гренОк” (множественное гренкИ) – существительное мужского рода с ударением на последнем слоге?! Ее, мля, забыли научить пользоваться словарём – и не только в нашей очень средней средней школе, но даже в театральном вузе! Супруг из благородного якобы семейства Михалковых, продюсер передачи, деликатно не замечает этой безграмотности» и т.д;
постоянные упреки детям: «Милые мои дети Катя и Сергей! Я, в отличие от вас, не знаю и никогда уже не узнаю, как это: купаться в роскоши. Подозреваю, что это безумно скучно, и поэтому от души вам сочувствую. Что из того, что вы получили в этой жизни, вы получили не задаром? Случилось ли тебе, Сергей, в свои без малого восемнадцать заработать собственным трудом хотя бы сто рублей, что для меня в этом же возрасте примерно равнялось рублю? Не первый раз сетую на злодейку судьбу, которая обездолила вас тем, что обошла многими испытаниями, безжалостно лишила обязательных лишений. Вряд ли вы понимаете, насколько собственноручно завоёванные (заработанные, добытые, да хоть бы и украденные – не суть!) радости самоценнее тех, что подносятся вам сегодняшней приторно сытой жизнью на блюдечке с каёмочкой.
Как химик по первому призванию, сообщу вам по секрету малоизвестную истину: не только прямых – вообще никаких способов превращения денег и прочих благ в счастье не существует. Жизнь не совпадает с чванной Рублёвкой, такой близкой вам – и не только географически. Жизнь не совпадает с телевидением и даже, как ни странно, совершенно не отражается в нём. Отражаются, вызывая у нормальных, психически здоровых людей неудержимые рвотные позывы, самонадеянные глупые тётки и тёлки, неведомо кем и непонятно за что произведённые в светские львицы. Отражаются обоего пола (Точнее, любого. Их же теперь явно не два!) попсово-эстрадные звёзды конвейерной фабричной выделки, манерные стилисты-визажисты и прочие покемоны из картона. Не зря и не шутя я так часто повторял и повторяю, что мне всю жизнь везло.»
«Кстати, это был последний день рождения, с которым меня поздравили дети. А дальше – ни в сорок восемь, ни в пятьдесят, ни даже в шестьдесят. Хотя я, конечно, доживши нечаянно до этого немыслимого возраста, постоянно ждал звонка или иной весточки.
Но вас, детишки Катя и Сергей, я в этом многолетнем молчании не виню, однако и на поминки по себе не приглашаю. Конечно, формальное прощание, если оно состоялось, теоретически должно бы утешить оставшихся в живых. Но пока никак не заметно, что вы нуждаетесь в каком-либо утешении, пусть даже формальном. Так что лучше не надо. Не напрягайтесь. Не парьтесь. И не только потому, что я жалею вас. Нет, я чисто шкурно сочувствую: вам, как ни жаль, будет некуда прятать ваши лица, ежели явитесь. Впрочем, лица свои берегите сами – это не моя проблема. Но откуда – чисто технически – вы сможете вовремя узнать об этом весёлом мероприятии? Вы же свои координаты засекретили не только от меня, предка. Да и я никому не намерен поручать непременно вас разыскать, хоть это в принципе возможно. Конечно, сегодня всё возможно, да разве оно вам надо?»;
пренебрежительное отношение к читателю: «Если я, родной ваш отец, вам, как показывает практика, не интересен, ждать от вас интереса к людям, во всех отношениях чужим, и подавно не приходится. Только этим, а вовсе не моим пренебрежением к друзьям далекой юности, оправдываю я скороговорку, которой все это написано.»
«Не гони меня вскачь, капризный читатель. Будут в надлежащем месте фокусы с эротикой, будут и разоблачения с порнографией. Поверь, мне самому давно обрыдло трепаться на темы, никому, кроме меня, не интересные. Увы, автора гонит вперёд, как сорвавшаяся с привязи злая сука, поставленная им задача: изобразить себя, до слёз любимого, с разных, но лучше, это же понятно, с сильных и привлекательных сторон. И если он предпочитает трындеть о производстве и сопутствующих производству дрязгах, читатель, сам, подозреваю, склонный к сокрытию своих слабостей, должен бы поневоле догадаться о причинах уклонения автора от клубнички и прочей ягоды-малины, а не вынуждать его к прямому признанию. Придёт час, автор наберётся (Может, духу, а может, просто, по рабоче-крестьянски наберётся!) – и долгожданные признания изольются, хлынут на ваши головы, бурным потоком весело понесутся, как несётся дерьмо по трубам исправной канализации. Умейте ждать»,
получится замечательный роман-воспоминание, который с благодарностью воспримут и ваши ровесники, и ваши потомки.